— Они выглядят довольно неуклюже, должно быть, вчера перебрали с шампанским, — сказал Тим. — И теперь у них страшное похмелье!

Джеффри взял Мону за руку:

— Твой брат готовится к выезду. Нам лучше забраться на нашу платформу.

— Да он еще даже не сел на лошадь, — ответила Мона, отодвигаясь в сторону и улыбаясь, чтобы скрыть свое недовольство. Чувство собственности, с которым Джеффри обращался к ней, становилось очень утомительным.

— Я должна найти тетю Грейс. У нее есть серьги, которые дополнят мой наряд. Ведь я главная жена султана! — Она быстро отвернулась и, чтобы Джеффри не заметил, сунула за корсаж сложенный лист бумаги, который передал ей Тим для брата.

— Увидимся на сцене, Джеф!

Грейс стояла на веранде отеля, с озабоченным видом посматривая на дорогу и на полицейский участок Кингс Вей.

Там что-то происходило, какая-то непривычная возня вокруг и слишком много полицейских…

Рядом с ней на веранде было совсем немного людей, те, кто не успел занять сидячие места на трибунах, или те, кому не хотелось стоять у дороги, чтобы смотреть парад. Они предпочли удобно сидеть на веранде, потягивая джин, и наблюдать за парадом издали. По-прежнему поглядывая на полицейский участок, Грейс услышала обрывок разговора.

— А я говорю, что вторжение итальянцев в Эфиопию — это лучшее, что могло с нами произойти, — раздался голос хозяина ранчо, которого Грейс хорошо знала.

— Я получаю деньги слева и справа, снабжая итальянскую армию говядиной. Спроси Джеффри Дональда. Его ранчо еще никогда не приносило таких доходов!

— Да, все мы получаем от этого что-то хорошее, — ответил его собеседник. — Похоже, они решили не продвигаться дальше и не станут вторгаться в Кению.

— Не беспокойся об этом, Чарли.

— Война надвигается на Европу. Запомни мои слова.

Удивленная Грейс посмотрела на обоих мужчин. Война надвигается…

— Если и есть что-то, чего я совершенно не выношу, — произнес еще один голос с дальнего конца веранды, — так это образованные черномазые. Они приезжают из Найроби в костюмах и кричащих галстуках, говорят на рафинированном английском и думают, что знают все обо всем.

Грейс опять посмотрела в сторону полицейского участка. Там за решеткой сидел Дэвид Матенге. Она очень расстроилась, услышав о его аресте на прошлой неделе, потому что знала, насколько сильно вождь Мачина ненавидит этого парня и как обращаются в тюрьме с определенным сортом заключенных. Грейс любила сына Вачеры, видела, как он растет и превращается в умного, образованного молодого человека. Он никогда не допускал в отношении Грейс никакого панибратства. Между ними установилось опасливое уважение друг к другу. Всякий раз, когда Грейс видела его, она вспоминала ночь первого Рождества в Белладу почти восемнадцать лет назад и трагическую смерть вождя Матенге.