— Ты считал… ты считал, что лучше этого не знать, — пробормотала мадам. — Но где этот человек нашел мою крошку? Откуда он узнал…

— Это истинный дьявол во плоти! Порой мне кажется, что ему известно все. Но если мне удастся вырвать девчонку из рук Эйвона, он ничего не сможет поделать. Я убежден, что доказательств у него нет.

Мадам де Сен-Вир прошлась по комнате.

— Мне не дает покоя мысль, что наша девочка во власти этого исчадия ада! — прошептала она. — Кто знает, что он с ней сделает? Она так молода, так прекрасна…

— Девчонка без ума от Эйвона, — усмехнулся Сен-Вир. — И не стоит беспокоиться, она в состоянии о себе позаботиться.

Графиня остановилась, в глазах ее засветилась надежда.

— Анри, если у Эйвона нет никаких доказательств, откуда он может знать, что Леони — моя дочь? Может, он думает, что она… то, что о ней говорят?

— Вполне возможно, — согласился Сен-Вир. — И все же из его слов я заключил, что он обо всем догадался.

— А Арман?! Он не догадается? О, mon Dieu, mon Dieu, что же нам делать? Стоило ли так поступать? Стоило ли отказываться от собственного ребенка только для того, чтобы досадить Арману?

— Я ни о чем не жалею! — отрезал Сен-Вир. — Что сделано, то сделано. Обратного пути нет, и я не собираюсь тратить время на размышления, стоило ли так поступать! А ты потрудись почаще выходить в свет. Я не желаю давать Эйвону лишний повод для подозрений.

— Но как герцог собирается поступить? Почему он выжидает? Что у него на уме?

— Sangdieu[120], если бы я знал, то неужели сидел бы сложа руки?

— Анри, как ты думаешь, девочка знает правду?

— Нет, она ничего не знает, в этом я уверен! Клянусь честью.

Мадам де Сен-Вир нервно рассмеялась.

— Честью?! Честь… Бог мой, как ты смеешь твердить о чести?

Сен-Вир свирепо взглянул на жену. Графиня взялась за ручку двери.

— Твоя честь была мертва, когда ты заставил меня отказаться от нашего ребенка! — вскричала она. — А теперь тебе предстоит увидеть, как ее втопчут в грязь! И меня тоже! Неужели ты ничего не можешь сделать?

— Успокойся! — прошипел Сен-Вир, едва владея собой. — Ты хочешь, чтобы нас услышала прислуга?

Мадам вздрогнула и украдкой огляделась по сторонам.