— Значит, будете тут один? Один-одинешенек, старый вы хрыч? Король Прекрасной долины?

— Как сказать… Возможно, у меня найдутся и подданные. Вы ведь тоже кого-то здесь искали все время, Юрочка?

— Лохматые йети? Или струящие белесые червеподобные инопланетяне? Или уцелевшие потомки жителей Гаима? Вы поверили в них так же, как я и как Вася Петухов. А их нет! Их создало ваше больное, ваше бредовое воображение. Они существуют только в вашей фантазии. Вы же сами говорили про того художника, профессор. Он прав: не было бы фантазии, не было бы и проблем! Тут никого нет, профессор. Это фикция, мираж! Я умру. И вы останетесь один.

Профессор нахмурился, слушая Ростовского.

Но нахмурился он лишь на мгновение. Блаженная улыбка психа снова расцвела на его морщинистом лице:

— Вам не огорчить меня, Юрочка! Нет, не огорчить! Королевское одиночество — не чета вашему. Вы и не знаете, что это такое. Да вам этого и не понять.

— Куда уж нам, сиволапым! Да вы… — Ростовский не договорил. Перепалка отняла у Юры последние силы, и он потерял сознание. Глубокий и тяжелый обморок затянул его в свой мутный темный омут…

* * *

Когда он снова открыл глаза, профессор по-прежнему прохаживался возле огня.

Вконец обессилевший, Юра молча лежал возле уже догорающего костра, сотрясаемый ознобом.

— Смотрите, Юрочка, на этот огонь! — вдруг обернулся к нему профессор. — Видите, как он угасает? Вот так и ваша жалкая жизнь. Я, видите ли, сейчас уйду… А вы будете смотреть, как течет время. Наблюдать, что раньше угаснет: костер или, возможно, ваша жизнь? Вы ведь уже чувствуете, как вам холодно? Как уходит жар жизни? Как уходит ее тепло? Как холод подбирается к сердцу? Вы ведь уже не можете даже пошевелить рукой… Правда?

— Правда… — прошептал Юра.

— А вот ваше спасение!

Старик указал на горсть ягод, рдеющих на земле — на некотором расстоянии от лишенного последних сил Юры Ростовского.

— Это ваше спасение, до которого вы не можете — не в состоянии уже! — дотянуться, Юрочка.

Шевеля губами, которые извивались, как два червяка, старик наклонился над Ростовским:

— Где у вас план старой штольни?

— Уж и подождать не можете? — прошептал Ростовский. — И ящик с кладом вам понадобился?!

— Видите ли, обыскивать труп — крайне неприятное занятие, Юрочка. Я, надо вам заметить, никогда не занимался подобными вещами. Как интеллигентный человек. Поэтому я заберу то, что мне нужно, сейчас!

Профессор, скрипя суставами, присел на корточки и наклонился над Ростовским, чтобы вытащить из кармана его рубашки лежащий там листок бумаги.