— Итак, завтра в девятнадцать ноль-ноль ждем уважаемых телезрителей у экранов телевизоров!..»

Скачущие по студии лысые зайчики погасли, демократическая физиономия действующего мэра сменилась среднерусским пейзажем стандартного содержания — березки, речка, пригорок, закатная даль, скотомогильник…

— Ох и дела! — вздохнул Веня, борясь с навалившейся вдруг тоской.

Ему было ужасно неуютно.

ГЛАВА 20

ГЛАВА 20

В назначенное время в студии собрались участники дебатов, заинтересованные в исходе борьбы и в прилюдных скандалах, а также их сторонники, противники и даже праздные граждане, призванные заполнить немногочисленные лакуны зала.

Любопытный зритель мог бы лицезреть в первых рядах семейство Мухановых в полном составе, включая детей и Луизу Палну, ради знаменательного события выкрасившую свои седины в яркий фиалковый цвет, и прихорашивающуюся перед карманным зеркальцем Милу Песоцкую. Сам Муханов в это время был за кулисами, готовясь к выступлению, — устроители делали все возможное, чтобы предотвратить публичное столкновение противников до эфира.

Из-за дружного семейства выглядывал Вовик Кукушкин, державший в руках портрет своей матери, озиравший предэфирную суету суровым, беспощадным к женскому легкомыслию взглядом. На дебаты пришли и уважаемые автодельцы Айрат, Гурген и Самвел, их развели по разным концам зала, надеясь избежать обычной в таких случаях драки. В центре зала сидели голубки Маша с Пашей. У Маши были новые уши, в стиле Сары Джессики Паркер, а Паша мог похвастаться новым перстнем с фальшивым рубином, а-ля Шон Коннери.

В стороне, на приставном стуле красовался портрет уважаемого ногознатца Стефана Чарского, перетянутый в знак траура черной лентой. За ним восседал Иван Филиппович, над которым, незримая для всех, но очевидная для своего супруга, витала Олимпиада Петровна. Не сдержав своего любопытства, она специально отпросилась у небесного начальства, дабы поприсутствовать на передаче.

На центральной трибуне, воинственно задрав куцую бородку, возвышался Михаил Бог, всегда готовый к обличению, проповеди и беспощадной борьбе с самозванцами. За ним красовались, по-бойцовски прижав локотки, сотрудники фирмы «Супер-Утенок» во главе с бессменным руководителем Степаном Игнатовичем Бульбенко. Здесь были и бухгалтер Лариса Ивановна Гулящая, и заместитель Антон Францевич Полубог, и ловелас Альфред Зинин, и секретарша Нина Бесова, нынче безнадежно беременная, и тихушечные подружки Оля и Поля, и мадам Болдянская со своим обширным семейством, и Язвицкий, одолеваемый приступом язвы, и уволенные середнячки Сухих, Глухих и Косых, которых в случае успеха обещали восстановить на работе, и томная Пенкина, и темный Марыщев, и интеллектуальный Штернберг, и наивная Саша Лесова, и грубиян Женкин. Замыкал славную плеяду «суперутят» пенсионер Семен Бенцианович Свищенко-Гоев, который по своей давней привычке пытался слиться со студийным стулом, однако ему никак не удавалось принять интенсивный лимонный цвет в серую крапинку.