– А вот и Винс, – сказал Лерой. – Давно мы с ним не виделись. Не скажу, что скучал по нему, но, как ни странно, у меня есть для него дело.

Винс переполнен был здоровой нетерпеливой энергией, появляющейся у слабохарактерных людей, когда их попросили сделать что-нибудь полезное. Он решал проблемы и проявлял лидерские качества. Безутешная Гейл перед телевизором привлекла было его внимание, но Гвен, неумолимая, потащила его в «радиорубку», где угрюмый Лерой приветствовал его коротким кивком.

– Садись, садись, – сказал детектив. – Судя по твоему самодовольному виду, в городе что-то произошло в мое отсутствие. Что именно?

– Это правда, – сказал Винс. – Ничего особенного, конечно. А у вас есть что-нибудь мне сказать, новое?

Лерой наклонил голову, глядя почему-то на ноги Винса.

– Есть, – согласился он. – Тебе нравятся невротические белые женщины еврейского происхождения?

– Что?

– Я вот-вот поймаю преступника. Но, видишь ли, нет смысла надевать на него наручники, если его не схватить в момент совершения преступления. Тебе нужно будет свести Гейл, жалкую ноющую зануду с высокой прической, которую ты только что видел в гостиной – свести ее в ресторан. В какое-нибудь приличное заведение. А потом в бар, перед сном. Возможно, тебе придется это сделать не один раз. Может даже каждый вечер придется такое делать, в течении двух недель подряд.

Винс моргнул.

– Ресторан?

– Да. Ну, знаешь – еда, столы, официанты, в таком духе. Ресторан. Обед и пьянка. Правда, это очень просто, Винс.

– Зачем?

– Чтобы сделать мне приятное.

– Не понимаю, – сказал Винс.

– Мне не нужно, чтобы ты понимал, – заметил Лерой. – Мне нужно, чтобы ты действовал.

– Все-таки объясните, в чем дело, – настаивал Винс.

– Зачем?

– Что вы делали в Париже?

– Выпил некоторое количество вина и прошелся по бульварам.

– Зачем вы ездили в Париж?