– Я вам одолжу.

– Я у тебя не возьму.

– Я дам вам деньги просто так. Без отдачи.

– Это мое шоу, Винс. Не влезай.

– Поскольку я все равно часть шоу, я мог бы принести дополнительную пользу. Что? Мои деньги вам не подходят? Деньги негра?

– Ты наполовину белый, что еще хуже, – сказал Лерой. – Дворняжка сраная. Ну, хорошо. Гвен? Проведи Гейл по магазинам и портным завтра. Нам нужна еще дюжина платьев.

Второй вечер прошел так же, как первый – ничего не случилось. К пятому вечеру Винс начал терять терпение.

– Послушай, – сказал ему Лерой. – Ты вот, к примеру, шесть недель тренируешься, чтобы свалить на настил очередного безмозглого мудака. И при этом хочешь, чтобы я поймал самого неуловимого преступника в мире за пять дней? Я ведь сказал, что понадобятся две недели. Помнишь?

***

Что-то беспокоило Гейл. Ее всегда что-то беспокоило, поскольку жила она уверенностью, что миру надлежит функционировать в точном соответствии с правилами, принятыми в ее окружении, и обижалась, когда мир эти правила нарушал, что случалось весьма часто. Однако в этот раз беспокойство ее имело несколько иной оттенок. В конце концов Гвен, заподозрив неладное, улучила момент (Винс отсутствовал, а Лерой терроризировал рыб в аквариуме), увела Гейл в кухню, и спросила, в чем, собственно, состоит заминка. После положенного количества отрицаний заминки Гейл во всем призналась.

– Я не хотела ничего говорить, – сказала она, понижая голос. – Серьги … Не те, которые ты мне даешь носить, а мои.

– Да?

– Мои серьги пропали.

Гвен сперва не поняла о чем речь.

– Не волнуйся, – сказала она. – Найдутся.

– Нет, нет, – сказала Гейл. – Их украли.

Гвен моргнула.

– Украли? Что ты имеешь в виду?