— Не выйдет. Здесь нет телефона.

— Как мило. Хотя, наверное, теперь уже это не имеет смысла. Насколько я понял, она чувствует ответственность за твою мать, и если Блох явится к ней, то она поедет с ним.

— Ты не хочешь рассказать мне о нем?

— А ты не хочешь рассказать мне о Менестреле?

Раздраженная, она резко поднялась и прошла к двери, чтобы выйти. Они со Старком зашли в тупик, подумала Джулиана. Они пытаются прошибить каменную стену, стоящую между ними. Она не может пока рассказать ему о Менестреле. В конце концов, на карту поставлена четырехвековая традиция рода Пеперкэмпов. Она заправила свитер и сморщилась от внезапной острой боли в шее и в плече. Джулиана была ошеломлена, смущена, и вдруг ее пронзило чувство глубокой вины перед Старком. Ей вовсе не хотелось городить баррикад между собой и Мэтью, она видела его сумрачный взгляд, направленный на нее, — испытующий и требовательный. А ведь это случится, подумала она, стоит ему только снять свою чертову кожанку.

— Кровать наверху, — сказала она. — Комната не отремонтирована, но, полагаю, ты выживешь. Вряд ли мы договоримся сегодня. — Она чувствовала, что вот-вот упадет от усталости. — Спокойной ночи, Мэтью.

Джулиана прошла в спальню. Она никогда не закрывала дверь на ночь. Но сегодня она заперлась.

Огонь в камине потух, а термостат она сегодня не включила, и в доме было холодно. В небе сияли звезды — их свет, отражаясь от снега, вливался в окна. Джулиана босиком поднималась наверх. Лестница, такая же старая, как и сам дом, скрипела. Родителям не нравилось, что она приезжала сюда одна. Если уж нет мужа, говорили они, так заведи хотя бы собаку.

Она миновала лестницу и ступила на площадку. Низкий скошенный потолок давал чувство уюта. В ненастные дни ей нравилось, закутавшись в стеганые одеяла, растянуться здесь на большой кровати, читать и слушать, как дождь стучит по крыше. Иногда она даже позволяла себе поваляться без дела и помечтать о том, что было бы, не будь она так одинока.

По правую руку находилась маленькая спальня. Двери не было. Штукатурка на стенах осыпалась, полы были покрыты линолеумом жуткого цвета, единственное маленькое окошко оставалось незанавешенным. Джулиана планировала сделать здесь ремонт; это была одна из задумок, которые она переносила на «когда-нибудь потом». На самом деле ей и так было неплохо. На блошином рынке она купила железную кровать, несколько стеганых одеял и большой старый сундук. И это была вся обстановка.

Стоя у дверного проема, она видела лишь ножку кровати — темный штрих на еще более темном фоне. Затаив дыхание, она вошла в комнату.