Теперь Эрика могла кинуться в погоню за Громовым! И про учить этого красавца, проучить жестоко! И проучить девицу Шильдер, которая, кажется, заглядывается на гвардейца! А потом… нет, Громов – не жених… потом – подумать о себе…

– Куда вас проводить, сударыня? – спросил поручик Шешковский.

Эрика задумалась – но всего на мгновение. Не к брату, не к Анетте с фехтмейстерами, значит – к госпоже Егуновой, та добра и из дому не выгонит, а там будет видно…

В сопровождении поручика Шешковского Эрика вошла в богатый дом на Миллионной. Дворня, увидев ее, только что не крестилась. Гостей провели в гостиную, и туда вскоре вышла Авдотья Тимофеевна, одетая на домашний лад, поддерживаемая под локотки сильными девками. Она встала в дверях и молча смотрела на Эрику.

– Сударыня, я много виновата перед вами, – сказала по-французски Эрика. – Я позволила впутать себя в интригу, я была игрушкой в руках злодеев. Я обманывала вас, я пользовалась вашей добротой… но я в безвыходном положении… Если есть в вас хоть немного милосердия…

– Молчи, молчи, – по-русски отвечала Авдотья Тимофеевна. – Иль я сама не вижу? Что ж ты там стоишь? Иди ко мне, Катенька моя, Катенька…

Глава 27 …

Глава 27

…

– Черт бы побрал этого дурака! – ворчал Фурье. – Правильно русские говорят – не садись на два стула одним задом.

Он имел в виду Нечаева.

Когда человек одновременно служит посредником и в деле о похищении богатой наследницы, и в интриге государственной важности, это не к добру – и Мишкин арест был неминуем. Французы только не могли понять, где он содержится. Сперва они посмеивались над Бротаром, который, прибыв в Санкт-Петербург в сопровождении господина Поля (имевшего, впрочем, еще с полдюжины имен), каждый вечер посещал место, где у него было назначено свидание с посредником, – церковь. Отстоять православную службу – это казалось агентам «королевского секрета» немалым подвигом, а уж повторят сей подвиг ежевечерне – и вовсе немыслимо. Они поражались кротости Бротара, даже сочувствовали ему, но о том, что Нечаев арестован, не сообщили – зачем? Перепугается, невесть что вообразит – лови его потом по всей Российской империи, включая Камчатку.

– Но если девицу вернули родителям, то какого черта держать в заточении нашего голубка? Если у него хватило ума назвать заказчика этого похищения, то его уж должны были бы выпроводить, – рассудил Фрелон. – Время идет, а что у нас в донесениях?

Фурье развел руками.

– У меня такое ощущение, будто суставы зарастают какой-то дрянью вроде ржавчины, – сказал Фурье. – Какого черта мы сидим в этой конуре, где не повернуться? Мне кажется, колишемард мой заржавел и прирос к ножнам. С моей комплекцией нужно хотя бы дважды в неделю фехтовать!