Фрелон соображал быстро. Увидев офицеров, он кинулся к окну, ловко разбил стекло и выскочил с такой быстротой, что Громов только ахнул.

Окно глядело на Невский.

Оттуда послышались крики, ругань, вопли «Имай мазурика!». Наташе было не до них. Она опустилась на колени перед Мишкой. Князь Черкасский помог перевернуть его лицом вверх. Растолкав молодых офицеров, подошел Арист, Мишкиной же шпагой разрезал ему рубаху.

– Плохо дело, – сказал фехтмейстер. – Кто поедет за доктором, господа?

– Я, – сразу вызвался Громов. – Только сперва сдам этого мазурика полиции.

Он указал на раненого в бедро Демонжо. Что касается Фурье – этого уже схватили офицеры.

Полиция в лице Бергмана, как оно обычно и бывает, явилась последней.

Но преображенцы, ругая сыщика, не знали, что несколько человек, его подчиненных, отправлены были преследовать Фрелона, чтобы захватить его в его жилище и арестовать бумаги, которые там наверняка найдутся. Они готовы были потратить на это несколько суток – лишь бы попасть в то самое логово, где, возможно, кроме секретной переписки хранятся формы и штемпели, необходимые для изготовления фальшивых ассигнаций.

Шешковский рассчитал верно – не могла такая афера обойтись без «королевского секрета».

Два дня спустя Фрелон навел сыщиков на жилище Бротара и господина Поля. По иронии судьбы Бротара дома не случилось, а господин Поль был захвачен вместе с клавикордами, которые при нем же и вскрывали.

Когда француз понял, что аббат надул его, восклицаний и проклятий было много.

– Стало быть, настоящие штемпели и формы привезет Сергей Пушкин, ваше превосходительство, – сказал Бергман.

– Ты ловкий немчик, – ответил Шешковский. – Жди к Пасхе повышения в чине. А что этот Нечаев, жив ли? Может ли пойти свидетелем?

– Свезли в Морской госпиталь, к хорошим врачам. Статочно, и выживет, ваше превосходительство.

– Ты молись за него, немчик, – строго сказал Шешковский. – Давай-ка вместе акафист Иисусу Сладчайшему пропоем. От всех бед помогает.

Бергман подавил вздох – у него были на уме не акафисты, а Фрелон.

И не напрасно беспокоился сыщик – Фрелон-таки ушел. По донесениям, он умчался то ли в Дерпт, то ли в Ревель. И затерялся в просторах Российской империи. Надо думать, до поры…

Эпилог

Эпилог

Ледоход в Санкт-Петербурге долог и занятен, есть чем полюбоваться. Сперва Нева высвобождается из-под речного льда, и на это на нее уходит дней пять. Потом она столько же отдыхает, чтобы принять гонимый северным ветром толстый и чистый ладожский лед. Он движется долго – поболее недели, а меж тем набирает силу апрельское солнце. И весь город с нетерпением ждет начала навигации. Город готов встретить корабли из Англии, Дании, Голландии, даже из Испании и Португалии, даже из Америки. Их в навигацию приходит под тысячу, и они везут товары, необходимые для столицы: шпаги французские разных сортов, табакерки черепаховые, бумажные и даже сургучные, кружева, блонды, бахромки, манжеты, ленты, чулки, пряжки, шляпы, запонки и всякие так называемые галантерейные вещи. А из Петербургского порта на те корабли грузить будут иные безделушки, уже российского производства: пеньку, железо, юфть, сало, свечи, полотна…