— Все нормально, — услышал Марк голос сидящего рядом Саши. — Ты уснул ненадолго…

Новопашин посмотрел на него и увидел что-то, показавшееся ему странным. Перед Черновым, на уровне груди, полыхал язык изображенного на банке «Burn» огня. Пламя внезапно мигнуло как от сквозняка, зашипело, когда на него что-то капнуло. Приглядевшись, Марк разглядел, что то, что он спросонья принял за логотип «Burn», было огнем из одноразовой зажигалки «Bic», на которой Саша грел чайную ложку с жидкостью.

— Что это у тебя такое? — спросил Марк.

— Мельхиор, если ты про весло[44]. От тетки достался, — хмыкнул Саша. — Считай — именной. А это — качели. Чтобы не срубиться. Наша служба и опасна и трудна…

— Качели? — не понимая, переспросил Новопашин.

— Коктейльчик — хмурый[45]с кокосом[46]. Излишки вещдоков, так сказать, — Саша отложил зажигалку. — Слушай, посвети телефоном…

При тусклом голубоватом свете от экрана мобильника Чернов через отломленный сигаретный фильтр втянул раствор в заранее подготовленный шприц.

— Втыкает от него не по-детски, — пояснил Саша, — бодрит, словно к атомному реактору прислоняешься, но никаких трипов. Наоборот, мозги прочищает. Кидает то в вату, то в чистый «фулл пауэр». Становишься весь как струна натянутая — в правильном смысле, понимаешь?.. Хорошая такая штука. Мне кажется, что с ней можно до девяноста лет жить — не тужить, как Берроуз прямо. А, может, вообще вечно жить будешь, если не сторчишься. Сейчас чпокнусь и до утра спокойно досижу. А ты, если хочешь, спи…

Но сон у Марка прошел. Он смотрел, как Саша зажал левую руку между закинутых друг на друга ног и почти на ощупь ввел иглу в вену где-то между большим и указательным пальцами. Чертыхнулся от боли. Надавил на поршень и выдохнул. Ненадолго — на минуту или две — откинулся на спинку жесткого сиденья УАЗика.

— Тебе замутить? — спросил потом он у Марка. — Нет? Ну, гляди сам… Сколько же мы будем караулить этого типа?.. Достало…

До половины шестого утра, когда, наконец, не появился разыскиваемый, которого опера взяли, как только он расплатился с «бомбилой», подвезшим его до дома, Марк наблюдал за Сашей. Тот то безостановочно трепался, то замолкал, словно бы медитируя. Выскочил из засады он первым. Ломая лед на замерзших лужах, подбежал к «объекту», уклонился от ножа и ударил преступника ногой в живот.

Когда копы скрутили разыскиваемого и Миха завел чихающий двигатель «буханки», Саша подмигнул Марку.

— Отлично поработали, — сказал он.

Новопашин кивнул, морщась и держась за правый бок — печёнка стонала от лошадиных доз выпитого за ночь энергетика. «Где бы достать новую?» — подумал Марк, чувствуя, как усиливается боль в боку, режет, разрывает клетки печени.