– Спасибо.

– В другой раз ты будешь резать, а я – держать! – покровительственно сообщил родственник.

– Я не смогу.

– Сможешь! По первому разу всем трудно. Вот сейчас ты впервые держал барана, которого резал я. Ничего, получилось. В другой раз будешь действовать ножом. Ладно, я тебе помогу, а держать придётся кому-то третьему. Надо же взрослеть! Не вечно за мамашино платье цепляться! Вот ты санитар. Какая же это профессия? Сколько получешь зарплаты, а? Как семью кормить будешь? Жениться-то собираешься?

– Собираюсь.

– Вот видишь! Значит, остепениться надо, делом заняться!

В словах крепыша, несомненно, присутствовало зерно истины, которое трудно было воспринять из-за того, что случилось десять минут назад. Мамед ещё раз ополоснул себе лицо и спросил:

– А чем бы ты посоветовал заняться?

Родственник внушительно крякнул:

– Есть профессия для настоящих мужчин, только там учиться надо. Не так, как в университетах для неверных, а по-настоящему. Если хочешь – потолкуем об этом потом.

– Хорошо, – покорно кивнул Мамед. Сессия заканчивалась, на носу каникулы, почему бы не попробовать себя в новом качестве? Лишь бы там баранов резать не пришлось.

Барана быстро разделали на шашлыки, и вскоре началось пиршество. Мамед не мог притронуться к мясу, впрочем, другие кушанья тоже глотал не без труда, тихо сожалея, что мусульманские обычаи не позволяют напиться спиртного: слишком подходящий случай.

Крепыш сидел напротив и покровительственно ухмылялся.

Когда вернулись домой, Мамед тихо спросил:

– Папа, что мне делать?

Нияз пожал плечами:

– Не знаю, сынок. Ты взрослый, должен решать сам.

Мамед сразу лёг в постель и попытался уснуть. Подступила дремота, затем нечто вроде сна…

Однако во всех видениях Мамед должен был резать барана. Крепыш стоял рядом и протягивал нож. Рядом валялись окровавленные кости, а поодаль жарились шашлыки: на вертелах – живые, блеющие бараны…

В другом сне Мамед сам лежал связанный, а крепыш нависал над ним с ножом в руке…