— Не смей! — прохрипел Николас, схватив чёрную фигуру за руки и прижав к стене. — Брось топор!
Чёрная фигура молчала. Она делала попытки освободиться, но Николас был сильнее. Капюшон ещё не сполз обратно, и он увидел, как она кусает нижнюю губу.
— Отпусти, — прошептал Николас. — Я прошу тебя, ну, пожалуйста… отпусти…
— Никола-а-ас! — раздался сзади истеричный вопль.
Николас обернулся. На пороге кабинета, согнувшись, словно приготовившись к прыжку, застыла Милли.
Чёрная фигура дёрнулась ещё раз. Николас вновь повернулся к ней.
— Нет! — закричала Милли. — Не на-а-адо, мистер Ни-и-колас! Она-а убье-о-от ва-а-с!
В мгновение ока она повисла у него на шее. Николас удивился — он всегда считал, что Милли — крайне неповоротливый человек.
— Прошу вас, — жарко зашептала она ему в ухо. — Не делайте этого! Если Она разозлится, Она действительно может вас убить!
— Прочь! — прошипел Николас. — Немедленно слезьте с меня!
Рука Милли, соскользнув с плеча, обхватила шею. Стало тяжело дышать.
Николас рыкнул, как раненый медведь и дёрнул спиной, стараясь сбросить Милли. Но та держалась крепко.
— Отпусти! — вновь прорычал он, неизвестно к кому обращаясь.
Чёрная фигура рванулась ещё раз. Николас вновь переключился на неё и, стараясь не обращать внимания на висевшую на шее домработницу, прижал её руки к стене. Капюшон слетел с головы, и теперь он, наконец, полностью разглядел лицо. Да, это была Дженни — те же милые ямочки на щеках, пухлые, плотно сжатые губы, большие выразительные глаза цвета шоколада с запахом горького миндаля.
Николас никогда не видел, чтобы Её глаза полыхали таким ядовитым заревом ненависти. Ненависти, являющейся следствием крушения несбывшихся надежд.
«Джина!» — мелькнула жгучая, разрывающая тело мысль.
— Отпусти! — твёрдо произнёс он.
— Отпусти! — её губы слегка разомкнулись, и сказанное вырвалось с леденящим душу, протяжным свистом.