Он думал, что Иевлева давно уснула, потому что составление протокола заняло всё-таки какое-то время. Мысли и так возвращались к ней. Наверное, он будет приезжать в город, видеть её, потом это чувство на расстоянии начнёт ослабевать, он будет приезжать всё реже. Как-то всё это успокоится. И жизнь пойдёт своим чередом.

Он встал со скамейки. И тогда это случилось.

Посреди хорошо ему знакомого уютного больничного дворика, в нескольких шагах от двери, ведущей в здание, совершенно без всякой причины ему вдруг стало настолько страшно, что буквально мороз пошёл по коже. Дыхание перехватило. Сердце забилось так, что его было слышно в голове. Он хотел оглянуться, но оглянуться было страшно. Он всё-таки оглянулся – ничего. Но ощущение было такое, как будто там за спиной аллигатор с открытой пастью. Ноги приросли к земле, участковый не мог сделать ни шагу. Он старался сопротивляться этому ужасу, пытался взять себя в руки, но ужас как раз таки и заключался в том, что для него не было никакой видимой причины. Участковый ещё раз оглянулся и опять не увидел за спиной ничего необычного.

И вдруг всё кончилось. Страх прошёл так же внезапно, как и возник. Не хотелось ничего, даже курить не хотелось. «Сходим с ума понемногу, – подумал участковый, – незаметненько так. На виду у медицины. Тихонько сходим с ума».

Он всё-таки достал сигарету, закурил и, с удовольствием затянувшись, пустил дым.

Книга вторая. Большая рептилия

Книга вторая. Большая рептилия

Вместо предисловия

Вместо предисловия

Почему-то беспричинный ужас, овладевший вообще-то вполне уравновешенным, достаточно сильным и, честно говоря, не особенно перегруженным фантазиями человеком, а именно таким я участкового прекрасно знал… почему-то этот ужас принял форму аллигатора, угрожающего со спины. По крайней мере, слово «крокодил», как он потом говорил, промелькнуло в голове вполне отчётливо. Но это был не какой-то конкретный крокодил, который, например, убежал из зоопарка, прополз по улицам ночного города, попал во двор военного госпиталя и теперь хочет сожрать участкового. Не крокодил внушал страх, а, наоборот, сам страх порождал образ крокодила. Дикий какой-то страх без видимой причины, возникающий внезапно.

И вот вопрос – почему страх принял именно такой образ? Почему не сумасшедшего, например, с топором? Или оседающей земли, под которой разлилось маленькое озеро кипятка из прорванной трубы? Или заболевшей бешенством лисицы? Это вообще не подарок, можете мне поверить. Я видел однажды. Почему не представилось что-то вроде: из густого кустарника, который начинается за беседкой, выскакивает зверь и мгновенно впивается зубами участковому в ногу? Однако у участкового в голове не возникли эти образы, а пришла мысль именно об аллигаторе, открывшем пасть и готовящемся к броску.