– Ну и что, что женат, – кричала Ирка, раскрасневшись от вина, – мало ли кто женат? Но ты тоже хороша, мать! Обычно ты не переходишь к этому делу на первом свидании!

– Да, – откликнулась Иевлева, закуривая. – Но, что странно, это уже третий случай за последние месяцы, когда я отступаю от этого правила.

– Что ты говоришь? Ну ты даёшь. Живёшь полной жизнью. Вообще ты изменилась. – Ирка тоже вытащила себе сигарету из пачки, чиркнула спичкой и затянулась. – Кстати, тебе категорически нельзя курить. Да… Так вот, ты очень изменилась после этого твоего несчастного случая в колхозе.

– В совхозе, – улыбалась Иевлева, – не путай, это очень важно.

– Что колхоз, что совхоз, – отвечала Ирка, – для меня один хрен, я в этом не разбираюсь. Но ты подумай! В тебе после этого появилось что-то такое, чего раньше не было. Ты стала вся какая-то… остренькая, что ли? А должно быть всё наоборот. Беременные женщины, наоборот, округляются, сосредотачиваются на себе, уходят мыслью вглубь своего тела и ничего не излучают наружу. А ты прямо вся сияешь! Я не удивляюсь, что у мужчин в твоём присутствии закипает сперма в яичках. И не говори, что мне это кажется. Что-то с тобой такое случилось, о чём ты мне не рассказала. Вот ты скажи – анализы, которые ты мне присылала тогда, ведь это были твои анализы! За каким хреном ты мне говорила, что они не твои? Это при том, что я о твоём здоровье знаю намного больше, чем ты сама! Ты что, боялась, что я подвергну тебя моральному осуждению? Не могла ты этого бояться – мы слишком хорошо друг друга знаем. Но тогда – в чём дело?

Иевлева было замялась, но Ирка закрыла ей рот жестом, ладонью вперёд:

– Не хочешь – не говори, я не настаиваю! Если ты решила скрыть это от меня – пожалуйста!

– Ну так слушай, – сказала Иевлева. – Я тебе послала на анализ кровь, которую я взяла из вены у человека, умершего примерно за месяц до этого. Человек этот встал из могилы…

Тут Ирка громко прыснула и, заливаясь смехом, воскликнула:

– Ходил по деревне и пил кровь!

– Именно! – Иевлеву заразил смех задушевной подруги, тем более что смех этот был реакцией именно на ту правду, которую подруга вроде бы хотела услышать.

– Тёмной ночью, – продолжала Ирка замогильным голосом, – он входил, скрипя дверьми, в дома тружеников села, протягивал свои страшные когти, впивался зубами, и однажды ему попалась в общежитии сотрудница университета.

Тут Ирка не выдержала и опять засмеялась.

– Нет, – перебила Иевлева. – Это было не так. Он соблазнил её, то есть меня, на берегу реки, и потом, когда я обессилела от любви, пил мою кровь. И эту же, свою собственную кровь, я достала потом у него из вены и послала тебе на анализ.