Вы целуетесь, а он врал самым подлым образом, что присасывается как пиявка. Ничего он не присасывается. Вы раздеваете его осторожно и раздеваетесь сами. В вашем положении инициатива должна принадлежать вам, это естественно. Он потом отыграется. Потом, когда вы перестанете быть беременной. Он уже понимает, что это не приключение. Что это надолго. Что это навсегда, скорее всего. Чужой ребёнок? Ерунда, как для тебя может быть чужим её ребёнок? А храм действительно Афродиты. Она сказала правду. Она из тех немногих, что всегда говорят правду. Даже когда врут. В том смысле, что говорят то, что нужно. Но про храм она точно не врала. Ты всегда знал, что бывает такое состояние, когда ты и твоё тело – это одно и то же существо. Ты можешь довериться ей. У неё нет никаких скрытых планов, связанных с тобой. Все её планы – открытые планы. Так как она вся открыта, всё её существо открыто для тебя. Открыто её тело, открыты её глаза.

Вы смотрите ему в глаза, он едва заметно улыбается вам, одними уголками губ, краями усов. Вот мужчина, которому никогда ничего не нужно будет объяснять. Вы пропускаете свои пальцы рук между его пальцами, прижимаете его ладони к своим, смотрите ему в глаза. У вас нет ни малейшего намерения скрывать перед ним то, что с вами происходит.

Потом вы курите, он – лёжа в постели, вы – сидя в кресле рядом. Он говорит, это будет мой ребёнок, я его только что усыновил. Он рассказывает, как феодалы насиловали жён побеждённых врагов, и после этого всё, что рождалось, считалось детьми этих феодалов. Даже если рождалось через месяц после насилия. Вы смеётесь, говорите, что ещё не известно, кто кого насиловал. Кто здесь – феодал. Он мечтательно улыбается, объясняет, что для усыновления это последнее обстоятельство не имеет значения.

Вы спрашиваете, а уверен ли он, что у будущего ребёнка нет отца? Он отвечает, что никогда ни в чём до конца не уверен, но, как ему представляется, отцом ребёнка был хороший инструктор, который научил бить в сумерках шпану кулаком в ухо. Так как его нет в живых, появляется тема усыновления его ребёнка. Вы признаёте его правоту и хвалите его проницательность. Но есть ещё двое мужчин. Один – бывший любовник, другой – потенциальный будущий. У второго нет шансов на переход из состояния потенциального в актуальное. Но он об этом не должен знать. Для этого имеются очень важные причины, которые не имеют никакого отношения к вашей личной жизни. Но он сам хотел бы иметь отношение. Его, этого мужчину, надо аккуратно спустить на тормозах, потому что он – очень большая шишка в Москве в министерстве, говорит неправду умная Иевлева, и он может наделать кафедре кучу гадостей. И именно поэтому им не следует пока сильно афишировать их отношения. Три-четыре недели максимум. Он кивает, он понимает, что это неправда, или не вся правда. Но он считает, что у вас есть основания не говорить всего.