Участковый засмеялся и сказал:

– А у нас говорят: любопытной Варваре на базаре нос оторвали.

– Ну да, – отозвался Степан, – но кто-то же сложил эту стену. Наверное, для того, чтобы мы туда не ходили. Вот мы придём и скажем: «Здрасьте! Извините, нам было очень любопытно на вас посмотреть». Как ты думаешь, он сильно обрадуется, тот, кто сложил стену?

– Да, может, его и нет давно, – предположил участковый.

– Ну да, – сказал участковый, – может, и нет. Но свет-то есть. Может, он ушёл, а свет выключить забыл? Я, например, в туалете часто свет забываю выключить.

– Да, вряд ли они ушли, – согласился участковый. – А может, оно само как-то светит, может, там дырка какая есть?

– Если бы это светила дырка на поверхность, – сказал Степан, – то, во-первых, это должна быть очень большая дырка, а во-вторых, ночью она бы светить переставала, а она ведь не перестаёт. Это светит что-то под землёй, и светит оно постоянно. А вот надо ли нам знать, что это, в этом я сильно сомневаюсь.

– Ну так что, – спросил участковый, – будем заглядывать?

Они пошли дальше и в конце концов увидели возле стены такую кучу камней, что, если на неё залезть, можно попробовать заглянуть за стену. Они вскарабкались наверх, но всё равно заглянуть не могли, и не хватало буквально полметра. Тогда Степан сказал:

– Давай я сяду тебе на плечи, а потом поменяемся.

Степан, конечно, был довольно тяжёлым мужиком, но какое-то время можно было выдержать. Он ничего не говорил, никак не реагировал на то, что видит.

– Ну что? – спросил нетерпеливо участковый.

– Молчи, – прошипел Степан.

– Всё, – почему-то тоже шёпотом сказал участковый, – я сейчас упаду, слезай!

– Слушай, – сказал Степан, когда слез, – знаешь, что я подумал: ты извини, но тебе не надо на это смотреть.

Он продолжал говорить тихо, как будто кто-то мог его услышать.

– Как это не надо? – изумился участковый.

– Потому что ты проговоришься, – сказал Степан. – Ты молодой, у тебя чувства. Ты не выдержишь, ты проговоришься.

– Нет, – сказал участковый, – я не согласен. Я сюда четыре дня шёл, я это должен увидеть.

– Тогда обещай мне, – потребовал Степан, – что ты никогда – ни пьяный, ни больной, ни умирающий, ни детям, ни бабе – никому! – никому об этом не скажешь!