– Ты изменилась, – однажды сказал Терри, когда я подогревала нам пиццу в микроволновке.

– Зрелище не ахти, да? – пробормотала я.

– Я не о внешности. Ты так интересно обо всем рассказываешь. И у тебя есть свое мнение, которое ты готова отстаивать. Ты стала независимой, взрослой… Совсем другой.

– А еще я стала трезвой, циничной и злобной. И на мне наросла чешуя.

«И рога», – добавила я мысленно.

– Не думаю. Ты все то же небо – голубое и яркое. Только затянутое тучами. Но подует ветер – и тучи рассеются…

Хирург-романтик – это что-то новенькое. Разве им всем не полагается быть прожженными циниками? Я достала из микроволновки пиццу, разрезала ее на порционные куски и уселась за стол. Терри открыл пару бутылок Smithwick's[45] и сел напротив. Алкоголь не помогает решать проблемы, но ведь воздержание от него – тоже.

– За небо, – сказал Терри, прикасаясь горлышком своей бутылки к горлышку моей. – Голубое и яркое.

– И за атланта, подставившего ему плечо, – ответила я, разглядывая кружочки оливок на расплавленном сыре.

Терри улыбнулся, и я вернула ему улыбку.

«Ты не должна находиться здесь», – твердила я себе каждый божий день. Но потом у меня всегда возникал вопрос: «Не должна КОМУ?» Разве кто-то расстроится, если узнает, что я сплю в кровати Терри? Разве кому-то есть дело до того, где и как я погибаю? Разве «должна» или «не должна» не просто слова, не имеющие ничего общего с жизнью?..

Если нахождение в этой квартире убережет меня от суицидальных мыслей, то я останусь здесь. Если присутствие Терри избавит меня от одиночества, то я останусь здесь. Если страх, что Боунс и Лилит найдут меня и убьют, будет не так навязчив, то я останусь здесь. Все, что я должна, – это не доставлять ему хлопот. Единственному человеку, который не остался равнодушным, глядя на то убожество, каким я стала.

* * *

Две недели я не выходила из дому. Всякому, кто не в ладах с собой или миром, нужны четыре стены, охраняющие его покой. К концу второй недели Терри положил на стол два билета в кино и предложил мне выйти и «проверить, жив ли мир снаружи после того жуткого апокалипсиса, когда небо рухнуло на землю».

– Надеюсь, никто не выжил, – буркнула я.

– Жестокое небо, – улыбнулся он.

– Что за фильм?

– Волнительная драма о борьбе четырех друзей против несправедливости и жестокости мира, погрязшего в грехе. Кошмарно реалистичная.

– Терри, мне сейчас только драм не хватало…

– Шучу. Это «Черепашки-ниндзя» в три-дэ.