— Например, быть помягче с мужчинами, — заключил британец, облизнувшись, и опустил чашку на блюдце. — Такая вся издерганная.
Подался в мою сторону, от чего я шарахнулась и задела коленом ножку стола. Зазвенела посуда. Тео ухватился за графин с соком, который едва не опрокинулся, и, искренне наслаждаясь моей реакцией, громко расхохотался.
— Тише-тише, — успокоил он, все еще веселясь, — я тебя не съем. Ты нравишься мне, малая. Так что вполне можем подружиться.
— Уже нравлюсь? А в самолете этого не заметила, — проговорила, вжимаясь в высокую спинку стула.
А за спиной был слышен голос Клио. Он вернулся в зал, но к столику не подходил, продолжая беседовать по телефону.
— Слышала, что я сказал? — британец пощелкал пальцами перед моим лицом, заставляя прервать увлеченное подслушивание разговора грека.
— Уснула?
Растерянно заморгала.
— Что?
Тео покачал головой.
— Отсутствие концентрации внимания чревато последствиями, Летти. Я тебе, между прочим, тут важные вещи предлагаю, а ты, раскрыв рот, к брату прислушиваешься.
Покраснела до корней волос. Британец довольно хмыкнул и, взглянув поверх моей головы, понизил голос:
— Хочешь, поговорю с Клио. Позвонишь матери.
От ярости вначале бросило в жар, затем конечности похолодели.
— Ты что, за идиотку меня принимаешь? Эти ваши блядские игры достали уже, сил нет, — прошипела сквозь стиснутые зубы. — Думаешь, после двух неудачных побегов я поверю, что вот такой «английский перец» прикатил сюда, дабы вытащить мою жопу их этого дерьма? Совсем мозгами тронулся?
Невозмутимое выражение лица и легкая, едва заметная улыбка — все эмоции Тео. Вертел в руке вилку и глаз с меня не сводил.
— Мало, видимо, брат тебя драл, — так спокойно сказал, прямо смакуя каждое слово.
— На хуй иди! — рявкнула и залепила в грудь британца куском белого хлеба, намазанного сливочным маслом.
Он равнодушно оглядел свой костюм, избавляясь от остатков еды, затем, смочив салфетку в моем стакане с водой, затер жирное пятно. Поднялся и уперся руками в стол.
— Что, братику пожалуешься? — не удержалась от едкого замечания.