— Да, я всего лишь подскажу.

Чтобы заглушить боль, Арджуманд снова напоили опиумной настойкой, которая остановила роды совсем. А девочка внутри еще и лежала ножками.

— Быстрей и решительней, ваше величество, иначе будет поздно и для матери, и для ребенка.

Ребенок был спасен, это действительно была крупная девочка, но вот мать…

Арджуманд понимала, что умирает, попросила показать ей дочку и привести всех детей. У ее постели выстроились четверо сыновей и две дочери. Маленькую Хуснару держала на руках Джаханара, а только что родившуюся Гаухару уже кормила ее молочная мать. Остальных детей не было в живых, смерть не щадит и детей принцев тоже…

Попрощавшись с детьми, Арджуманд попросила остаться только Хуррама.

— Я люблю тебя, была счастлива с тобой, как может быть счастлива женщина. Обещай не брать другую мать нашим детям. Мачеха — это всегда плохо. Пусть их воспитывает Сати.

— Арджуманд, я все сделаю, но не покидай нас! Не оставляй меня, мир без тебя станет пустыней!

— Хуррам, ты должен жить ради детей. Не позволь сыновьям бороться за власть между собой. И помни обо мне… Я люблю тебя…

Больше она ничего не успела. Из горла, из сердца падишаха вырвался крик:

— Не-е-ет!

За пределами комнаты раздались рыдания — дети поняли, что потеряли мать.

Говорят, что ребенок без отца — наполовину сирота, а без матери полный.

Шестнадцатилетняя Джаханара, пятнадцатилетний Дара Шикох, четырнадцатилетний Шуджа, четырнадцатилетняя Рошанара, тринадцатилетний Аурангзеб, семилетний Мурад Бахш, годовалая Хуснара и новорожденная Гаухара остались сиротами. Старшие уже взрослые, даже Мурад сурово хмурил брови, стараясь не плакать, только маленькая Хуснара просилась к маме, да Гаухара сытно почмокивала пухлыми губками. Она еще не сознавала ни того, что стала сиротой, ни своей вины в этом.

Джаханара оглянулась на братьев. Аурангзеб замер, в ужасе раскрыв глаза. Он словно силился что-то сказать и не мог. Не мог проглотить вставший в горле крик. Джаханара понимала брата, поверить в то, что матери с ними больше нет, невозможно. Это все равно, как если бы солнце вдруг закатилось и больше не вернулось на небо, не настало утро или после невыносимой жары не пошли живительные дожди. У нее самой из груди рвался крик:

— Не-ет!!!

Как Создатель мог отнять у них ту, которую любили все? Почему?!

Джаханаре хотелось обнять брата, прижать его голову к своей груди и плакать вместе с ним. Но стоило коснуться его руки, как Аурангзеб буквально оттолкнул ее, его подбородок дрожал, а губы наконец смогли вымолвить:

— Они… обещали, что она просто потеряет способность рожать… только способность плодить новых и новых наследников…