По мере ее рассказа вместо ощущения святости у меня крепнет желание поскорей улететь в менее святое, но все же в более чистое. До святости мне явно далеко, да и как-то не слишком тянет ею проникнуться настолько, чтобы прожить несколько дней в городе, где крематорий прямо под открытым небом и посреди набережной.

Интересно, а нельзя ли мне переночевать в каком-то менее святом, но более цивилизованном месте, а завтра поскорей покинуть этот странный мир, отправившись туда, где смерть это навсегда, зато душ принимают каждый день? И самих лекций на тему спора души и тела тоже достаточно.

Уловив мое состояние, Амрита вздыхает:

— Я хочу, чтобы ты ничего пока не оценивала, просто замечала и запоминала. В Варанаси не бывает середины, его либо воспринимают всей душой и приезжают всякий раз, как удается, либо отторгают сразу.

Честно говоря, мне надоели рассуждения о богоизбранности Варанаси, хочется просто вымыться и обдумать все, что произошло, и сесть в самолет в направлении Европы, все равно куда.

Я обещаю, что буду фиксировать информацию, как датчик, и ничего не осуждать. Амрита вздыхает.

Мы довольно долго петляем по улицам Варанаси, пока не останавливаемся перед отелем «Ганпати Квест Хаус».

— Здесь друзья, — бросает Амрита. — И это хороший индийский отель.

Внутри обычный ресепшен недорогой гостиницы, в одежде служащих никакой экзотики, зато в оформлении… Интересная закономерность — чем более хайтечное наполнение и внутренняя отделка отеля внутри, тем ярче разряжен швейцар на входе и клерки на ресепшене, и наоборот. В строгом «Оберое» на Марина-драйв швейцар в одежде сикха, похоже у «Гранд Резиденси». Зато здесь все наоборот.

Заплатив за номер, Амрита о чем-то долго беседует со служащим и то и дело поглядывает в мою сторону, пока я сижу на ярко-красном диване. Что это? Сейчас приедет наряд полиции, и меня выведут отсюда? Неужели ради этого стоило тащить меня из Агры в Варанаси, предварительно еще и вырвав из лап фанатиков?

Наконец переговоры закончились какими-то заверениями, и мы отправились на второй этаж.

— О чем вы с ним говорили?

Амрита тихо рассмеялась:

— Мукеш никак не мог поверить, что ты не говоришь ни на одном языке, кроме английского.

— Почему же, говорю. Я владею французским…

— Нет, — махнула рукой Амрита, — для него все эти языки пустой звук. Главное, что ты не владеешь хинди, тамильским, маратхи и даже бенгали. Вот он и выяснял, что за недотепы были твои родители. Разве можно воспитывать ребенка на английском?

— Да уж, смешно, — фыркнула я.

— А разве вы, англичане, не удивляетесь, что кто-то может не знать вашего языка? Как можно не владеть английским?