И все равно это слишком для европейского взгляда. В мутной воде не протолкнуться, но многие ею не только обливаются, но и полощут рот.

И снова Амрита замечает мою реакцию отторжения.

— Не спеши осуждать, лучше подумай, почему за столько тысячелетий существования в Варанаси не было ни одной эпидемии? Вода Ганга действительно святая, она не приносит вреда никому из верующих. Иное дело, если решишь прополоскать рот ты или кто-то из твоих соотечественников. Хотя сейчас стало хуже — с полей выше по течению смывается много химикатов, и вода портится.

Она права, этого действительно не может объяснить никто из эпидемиологов — мутная, немыслимо загрязненная, по мнению европейцев, вода Ганга совершенно безвредна для местных. Глядя на исступленно плещущихся в Ганге людей, я начинаю верить в святость этой воды. Не для всех, конечно.

Мы бродим по этим набережным-ступеням до самой темноты, когда начинается феерическое представление, посвященное Ганге. Если Варанаси чем-то и известен, то своими погребальными кострами и вот этими монахами, ежевечерне выполняющими ритуал с большими светильниками в руках. Стоит посмотреть, если ты турист. Местные воспринимают это как настоящие проводы дня с мольбой о том, чтобы завтра наступило утро, по крайней мере, для тех, кого еще не сожгли на Маникарнике или других гхатах кремации.

В отель мы возвращаемся измученными. Но спать я не собираюсь. Почему-то большая экскурсия, проведенная Амритой по Варанаси, убедила меня в том, что завтра утром мне непременно следует отбыть восвояси. Хорошо бы сегодня ночью, но я не могу диктовать условия уставшей Амрите.

Пробую все же под конец дня немного причесать мысли и впечатления. Конечно, будь я туристкой, щелкала бы камерой даже там, где запрещено (в Индии любое «запрещено» имеет свою цену в рупиях).

И каковы же мои впечатления?

В этой стране есть все: профессиональные приставучие попрошайки и сказочно богатые нувориши, лачуги, которые назвать домами не повернется язык даже у самого большого лицемера, и высотные дома с квартирами, в которых есть собственные бассейны на балконах; бездомные, спящие прямо посреди улицы, и дворцы с тысячами комнат и золотыми крышками унитазов, блеск драгоценностей даже на ручках автомобилей и не прогоревшие тела на кострах Маникарники, миллионы индуистских храмов — огромных и совсем крошечных, куда и войти нельзя, только голову просунуть в дверь, мечети и католические церкви, жизнь и смерть… Индия сказочно богатая и ужасающе нищая…

И все это — лачуги, роскошные лимузины с моторами в сотни лошадиных сил, которые легко обгоняют груженые повозки в одну человеческую силу, роскошь и нищета, блеск и убожество, аскетизм и разврат — все это имеет право на существование.