Не дожидаясь приглашения, Уитни вошла в дом в сопровождении Адама. На лицо Миранды легла тень неясных эмоций. Тысяча вопросов роилась в голове у Уитни, но она промолчала, ожидая, что скажет кузина.

– Ч–что ты здесь делаешь? – спросила Миранда.

Не отвечая, Уитни огляделась. Интерьер дома был выдержан в стиле Ки–Уэст: сразу за дверью начиналась жилая зона, обставленная удобными плетеными стульями и располагающей к отдыху кушеткой. Ни картин на стенах, ни безделушек на пристенных столиках. Единственный намек на домашний уют – витавший в воздухе запах корицы, который, вероятно, шел от свечей, мерцавших на журнальном столике.

Уитни повернулась к кузине и широко улыбнулась, храня выжидательное молчание.

– Почему ты здесь? – повторила та – Ведь не прошло еще и двух недель.

Уитни сообразила, что Миранда имеет в виду свой двухнедельный «медовый месяц». Очевидно, она считала, что ее никто не хватится как минимум еще две недели.

– Своего рода медовый месяц, да?

Уловив в голосе Уитни явную иронию, Миранда слегка нахмурилась.

– Знаю, ты, должно быть, обеспокоена, но я все могу объяснить.

– Не дай мне прервать тебя (Перефразировала цитату из песни Don’t let me stop – а song – Прим.пер.).

– Может, лучше присядем? – предложил Адам.

– Кто вы такой? – спросила Миранда.

– Адам Хантер.

Она выдохнула с явным облегчением.

– Племянник Кэлвина. Ну конечно.

Миранда пригласила их в просторную комнату с окнами, выходившими на бухту. Солнце уже село, но света было еще достаточно, чтобы оценить великолепие пейзажа. Уитни знала, что Миранда здесь по своей воле, и все равно не могла избавиться от ощущения одиночества и оторванности, разлитого вокруг. И постаралась подавить в себе сочувствие к кузине, решив сначала разузнать побольше.Ведь из–за нее Уитни потеряла все свое имущество и чудом осталась в живых.

Миранда села на стул, а Уитни с Адамом – на диван. Молчание затягивалось.

Наконец, Миранда заговорила:

– Не хотелось тебе лгать, но… я должна была тебя защитить.

От чего? Уитни готова была закричать, но Адам сжал ее руку, напоминая, что кузине надо дать выговориться.