— Пятнышки.

— А. Оспой в детстве переболел, — какая прелесть, она и это видит… а я уж надеялся. Желание постучаться лбом в стену не осуществилось только по причине того, что для этого нужно встать, а я не хочу — меня тут обнимают.

— Что такое?

— Не рассматривай меня так, ладно?

— Чего? — она так искренне удивилась, я фыркнул и изобразил колупание пальцем одеяла:

— Ты меня смущаешь.

Она рассмеялась и полезла целоваться, я был только за — что угодно лучше таких разговоров, а уж это…

Через полчасика мы всё-таки поднялись, доели что осталось и собрались по магазинам. О планах никто пока не заговаривал, но есть вещи, которые по-любому нужны. В аптеке я заказал целый список, она переводила, иногда поглядывая на меня с удивлением, особенно когда поймала хитрый взгляд продавщицы, пробивающей те волшебные таблеточки, которые «после». Когда мы вышли, я открыл воду, достал одну таблетку и протянул Женьке:

— На, это для тебя. Через двенадцать часов вторую выпьешь.

— А от чего это?

Она что, правда не знает? Я смутился:

— От неприятных последствий приятного процесса.

Она замерла с расширенными глазами, потом всё-таки взяла таблетку, выпила. Забрала у меня коробку, стала читать вкладыш, надолго замолчала. Я перебирал упаковки, думал, что ещё нужно, затащил её ещё в пару магазинов. Только когда мы вернулись в гостиницу, обратил внимание, что она молчит уже несколько часов.

— Что-то случилось?

— А? Нет, просто думаю.

Так, а вот это мне не нравится, по опыту известно — чем больше они молча думают, тем более абсурдные идеи в результате рождают. И тем больше потом проблем. Надо это прекращать.

— Давай лучше помоги мне со списком покупок, я запутался.

— Что там такое?

— Что это за фигня? — я ткнул пальцем в какую-то строчку чека, она бросила короткий взгляд, ответила:

— Бинт.