— И у тебя просит таких денег? Откуда?

Никита замялся.

— Да есть кое-какое совместное имущество… Только хренушки она его получит. Пусть и не мылится… Слушай, не знаю, как ты, а я проголодался. Давай-ка немножко причепуримся и совершим налет на здешний буфет. Кстати, рекомендую заправиться поплотнее: чутье мне подсказывает, что сегодня банкетом вас угощать не будут.

Чутье Никиту не подвело. В половине шестого Тане позвонили и попросили спуститься к ожидающей у западного входа черной «Волге». Она была во всеоружии: в ярком, почти сценическом макияже, в вечернем платье из белой парчи, поверх которого накинула каракулевую шубейку — неожиданный, как всегда, подарок от Никиты, — в лакированных туфлях с высоченными каблуками. От последнего она хотела отказаться (еще бы, в них она ростом почти догоняла Никиту, а он был не из лилипутов), но Никита убедил ее:

— Ты не просто роскошная женщина, а актриса, поэтому должна выделяться, бросаться в глаза. Для выхода в свет при твоем росте это самое то.

К «Волге» они спустились вместе. По пути договорились, что часам к десяти-одиннадцати — предполагаемому окончанию мероприятия — он подгонит огневскую «Ниву» поближе к Спасским воротам, встретит ее и отвезет кое-куда, где ни одна сука не помешает ему сделать ей одно важное заявление. На улице он галантно распахнул перед нею дверцу черного автомобиля, порекомендовал шоферу как можно бережнее проехать все пятьсот метров пути до Дворца Съездов и, насвистывая, удалился. Пригласиться на премьеру у него не было никакой возможности: туда были званы лишь участники фильма и делегаты февральского Пленума ЦК, к открытию которого, собственно, и была приурочена премьера.

Снабженный специальным пропуском автомобиль проехал прямо к Дворцу Съездов, миновав несколько постов охраны. На площадке перед Дворцом стояло множество таких же машин. Впрочем, были там и «Чайки», и даже два длиннющих бронированных ЗИЛа с тонированными стеклами. Двое крепких молодых людей в черных смокингах — таких тут было еще больше, чем автомобилей, — раскрыли перед Таней дверцу. Сверившись со списком и фотографией, другой молодой человек, в котором она узнала клюквинского подручного, распорядился впустить ее внутрь. В фойе ее перехватил второй клюквинец с биркой администратора на лацкане черного пиджака и препроводил в зимний сад, где уже собрались многие из участников фильма. Таня узнала главного оператора, Ию Саввину, о чем-то оживленно беседующую с Арменом Джигарханяном, Евстигнеева в замшевой курточке. В общем-то она знала почти всех и тут же вступила в общие разговоры. В зал их долго не приглашали.