Солнце клонится к горизонту, и по всему небу простираются разноцветные полосы: розово-лиловая, серая, оранжевая, желтая, белая и, высоко-высоко над головой, светло-голубая. Задерживаюсь на ступеньках, чтобы полюбоваться видом. Не стоило так скоро относить фотоаппарат, но если я вернусь за ним, к тому времени краски уже потускнеют.

Спускаюсь по лестнице и вдруг останавливаюсь, увидев у бассейна Алекса с фотоаппаратом в руках. Слышу звук затвора: он снимает закат. Алекс оборачивается и встречается со мной взглядом.

— Эй, — тихо говорит он, опуская фотоаппарат на мозаичный стол. — Я искал тебя. Можно с тобой поговорить?

Я с опаской киваю, недоумевая, что он может мне сказать после того, как весь день не обращал на меня никакого внимания.

Он смотрит на шатер, чтобы убедиться, что никого нет поблизости, а потом кивком головы указывает на сооружение, стоящее рядом с бассейном. Мы заходим за угол небольшого сарайчика и оказываемся во мраке листвы деревьев. Он засовывает руки в карманы и поворачивается ко мне.

— Извини за то, что вчера случилось, — с серьезным видом произносит он. — Я был пьян.

Отступаю от него. Противно слышать такую отговорку.

— Забудь об этом, — говорю я, — я тоже. Давай просто жить дальше.

Отворачиваюсь, но он хватает меня за руку, и я останавливаюсь. Испуганно смотрю на него.

— Бронте, — качает он головой со страдальческим видом. — Я теперь вообще ничего не соображаю.

Он растерянно смотрит на меня, и сердце мое тает. Но я не хочу, чтобы оно таяло. Я хочу, чтобы оно отвердело, как камень, и я ушла прочь.

— Прости, — искренне говорит он, выпуская руку и прикасаясь пальцами к моему лицу. — Я…

Он сглатывает. Ему явно сложно выговаривать слова.

— Ты нужна мне.

Неуверенно смотрю на него.

— Зачем ты на ней женишься?

Он явно не ожидал такого вопроса.

— Я и Зара были вместе долгие годы. Я всегда хотел семейной жизни, детей. Так меня воспитали. Понимаю, что ты не веришь в брак…

— Это не значит, что в жизни я не хочу того же самого, — обрываю его.

— Но ты возвращаешься в Австралию.