— Сейчас я планирую остаться.

В отчаянии он запускает руки в волосы. Он качает головой, меряя шагами землю.

— Кто знает, как все сложилось бы, если бы мы провели вместе больше времени, когда встретились. Сомневаюсь, что я вернулся бы к Заре.

Затаив дыхание, слушаю, что он скажет дальше.

— Но мы быстро расстались. Она написала, а тебе нужно было возвращаться домой. — Его лицо искажается. Он снова качает головой в полной растерянности. — Ты правда мне очень понравилась, — он делает резкий вдох, — и до сих пор нравишься.

В отчаянии прикрываю глаза.

— И ты мне вправду очень нравишься, — отзываюсь я.

Нет. Я люблю его.

Он прекращает расхаживать туда-сюда и пристально вглядывается мне в лицо. Здесь так темно. Только сумрачное небо проглядывает сквозь решето пушистых ветвей над нашими головами.

Никогда ничего я так страстно не желала, как поцеловать его прямо здесь и сейчас. Когда я это осознаю, в глазах начинает щипать.

— Бронте, — грустно говорит он, глядя на меня. Он делает шаг навстречу и обнимает меня. Вытягиваюсь, точно пружина. Он, отпрянув, снова смотрит на меня. Мне страшно встречаться с ним глазами. Он обхватывает ладонью мой подбородок и прижимает свой лоб к моему. Его дыхание учащается. Его губы всего в паре сантиметров от меня, и я вспоминаю, как шикарно он целуется. Кладу ладонь ему на грудь и чувствую под ней тепло его кожи. Он резко вдыхает, ведет носом по щеке к шее. Сердце, кажется, сейчас лопнет.

— Алекс, — шепчу я, понимая, что он должен остановиться, но не желая этого. Он дышит отрывисто, и я чувствую тепло, расползающееся по моей коже. Я не могу этого сделать. Я не могу прекратить. Поворачиваю к нему лицо и резко подскакиваю, когда он находит мои губы. Он целуется так, будто мы живем на свете последний день, и сейчас мне хочется, чтобы так на самом деле и было. Хватаюсь за его рубашку. Руки подлетают к его лицу, и я касаюсь легкой щетины, а он прижимает меня к сооружению у бассейна. Алекс так мне нужен. Хочу прижиматься к нему снова и снова. Мы были так близки, как только возможно — никаких барьеров, ничего. Хочу снова близости. Но нет… Не судьба.

Он отрывается от меня в полном ужасе. На лице проступает отвращение, хотя я понимаю, что оно направлено на него самого, а не на меня.

— Господи, Бронте, — выдыхает он, — прости. Черт. Прости, пожалуйста.

Алекс сгорает от стыда. Он запускает руки в волосы и обхватывает голову, не веря в то, что только что случилось.

— Черт. О черт, — снова и снова бормочет он.

Грустно смотрю на него: он снова расхаживает взад и вперед. Провожу рукой по губам, будто надеясь стереть вкус его поцелуя. У меня пропал дар речи.