От Виктора нет вестей уже две недели при том, что он жив-здоров, как докладывает Арн.

– Может, Виктор всего лишь осторожничает? – как-то предположил Арн.

На что Томас усмехнулся наивности бойца.

– Не разочаровывай меня, – ответил Томас.

И больше от Арна он таких глупостей не слышал.

Совершенно точно, что Хаммель намеренно разорвал связь с Томасом, и возможных причин на то было две.

Первая: Виктор вышел из игры. Томас испугал его возможной потерей героинового трафика, в которого Виктор был влюблен чуть ли не платонически. Еще одно отличие между двумя братьями: Томас никогда ни к чему не привязывался, считая, что это лишь создает ненужные проблемы. К чему эти связи? К чему любовь? Потешить свое либидо и только. А жертвуешь взамен неоправданно многим.

Виктор стал отцом в шестнадцать лет, и с тех пор Томас вел наблюдение за экспериментом под названием «Эмоциональная несостоятельность Виктора Хаммеля». Томас всегда был против любых человеческих взаимоотношений, выходящих за рамки деловых. Выгода – вот единственный верный стимул, укрепляющий твой фундамент на века. Все эти чувства и переживания лишь ослабляют внутренний каркас, лишают тебя хладнокровия и нарушают эмоциональное равновесие, без которых невозможно оценить ситуацию скрупулезно и объективно. Но Томас не лез в жизнь Виктора, и играл лишь роль наблюдателя.

Прошло много лет, и вот Виктор, поддавшийся власти чувств, испытывает тягу уже не к чему-то одушевленному и живому, а к своему предприятию. По меркам Томаса это приравнивалось к сумасшествию. Но эксперимент продолжался, и Томасу было невероятно любопытно узнать, чем же закончится жизнь этой лабораторной крысы. Может, она даже захочет умереть ради абстрактного понятия чести.

Если Томас был прав и Виктор, действительно, покинул игру, то сейчас он должен запереться в своей Башне и наращивать ресурсы для обороны, потому что представляет, каких масштабов грядет война. Томас откровенно смеялся над подобным вариантом. Он бы никогда не навредил Виктору только потому, что тот пал жертвой собственной трусости. Томас от всей души, если таковая имеется в его бренном теле, пожелает Виктору успехов в будущих свершениях и оставит в покое доживать отпущенный Виктору век. Они были братьями, пусть и названными. Братьями, давшими клятвы верности друг другу. А клятва для Томаса значила все. В этом мире все слишком нестабильно и зыбко. Понятия истина и ложь, правильно и ошибочно потеряли статус незыблемых принципов. И чтобы удержаться за что-то, необходимо самому построить островок – дать клятву – единственное, что рассудит в споре.