— Я не встречаюсь с Ником.

Мое внезапное замечание вызывает у нее широкую улыбку во весь рот:

— По-твоему, я совсем идиотка? Мне это давно известно.

Почувствовав себя глупо, я пожимаю плечами и вновь утыкаюсь в содержимое чашки, а она медленно потягивает кофе, даже не пытаясь замаскировать свой любопытствующий взгляд, блуждающий по моему лицу, в особенности нижней, самой непривлекательной его части. Но главный вопрос почему-то не задает, наверняка понимая, что может спровоцировать этим самую неожиданную реакцию с моей стороны.

— Ну что, чем займемся? — бодренько интересуется девушка, и я, сбитая с толку ее намерением провести в моей компании еще какое-то время, предпринимаю попытку вернуть себе немного прежнего одиночества, выпалив наобум:

— Я собиралась заглянуть в клуб…

— Иными словами, моя болтовня тебя достала? — подмигивает Катя.

Я негромко вздыхаю:

— Нет, вовсе нет.

— Тогда ты, конечно, не будешь против, если я пойду с тобой? — хитро прищуривается девушка.

— Ну… — не видя серьезных причин для мотивированного отказа, я соображаю, как бы потактичнее от нее отвязаться, и, наконец, обнаруживаю Соломоново решение. — Там не будет Никиты.

— Это логично; что ему делать на работе в середине дня? И вообще, по-моему, твой друг-бармен сильно преувеличил мой к себе интерес, — Катя пренебрежительно кривит губы. — Передай ему, пусть уже расслабится, он вовсе не центр моей вселенной. Я просто хочу прогуляться в компании девушки, сломавшей мозг моему дорогому братцу, и, может, заодно навестить кота… Совершенно безумное животное, правда?

— Панк? — уточняю, понимая, что из-за моей дурацкой оговорки мне придется покинуть квартиру и вновь столкнуться с внешним миром и таящимися в нем опасностями, как, например, встреча с психом, разукрасившим мне лицо… С другой стороны, сейчас белый день, и рядом со мной будет эта гиперактивная девчонка, которой, кажется, ни один психопат в мире не может стать помехой на пути даже к самой пустяковой цели.

Катя с прискорбием качает головой:

— Надо же, фантазия у хозяина кисы не только нездоровая, но еще и очень убогая. Только отпетый оригинал способен назвать Панком кота с таким веером на спине.

Она начинает мне нравиться. Обычно я понятия не имею, как следует общаться с такими, как Катя, но с Мишкиной сестрой разговаривать легко уже хотя бы потому, что она вполне способна говорить сплошным эмоциональным монологом и вовсе не ждет от меня каких-то осмысленных реплик в ответ на свою непрерывную болтовню.

К тому моменту, как мы с ней оказываемся у запертых дверей Клуба почитателей тлена, я невольно успеваю узнать о том, что невозможно строить личную жизнь, имея такого заботливого и параноидального братца, как Миха, который, ко всему прочему, звереет быстрее, чем видит рядом с сестрой потенциальную опасность своего пола. Едва принимаюсь сочувствовать незнакомому мне Ромке, последней жертве моего любимого друга, как дверь Клуба распахивается, и выросший на пороге Стевич заставляет Катерину проглотить остаток реплики. Он явно не ожидал увидеть ни одну из нас, но легкое удивление с его лица исчезает почти молниеносно. Посторонившись, он приглашает нас войти. Катя оказывается внутри едва ли не раньше нас с задержавшимся у двери хозяином клуба.