– Вот чертовка!

Дочка хихикнула.

Губы Дамиана дернулись, да и я едва не рассмеялась.

⁂

Когда Рафаэль ушел, мы обнаружили Сьерру в моей старой комнате. Дочка спала, свернувшись калачиком и обнимая подушку. Дамиан сел у изножья кровати.

– Никогда еще не видел, как она спит.

Это простое признание, сказанное скорее самому себе, глубоко меня тронуло. Дамиан пропустил множество подобных мгновений, а я принимала их как должное.

– Она похожа и на МамаЛу, и на Адриану, – заметил он.

От меня Сьерре ничего не досталось: ни светлых волос, ни серых глаз. Когда я вела ее за руку, прохожие принимали меня за няню. Утонченную внешность Сьерра унаследовала от моей матери, а напористость – от МамаЛу; глаза у нее были как у одной бабушки, улыбка – как у другой.

– Давай не будем ее тревожить, – сказала я. – Пусть ночует здесь.

Я не хотела лишать Дамиана простой радости понаблюдать за спящей дочкой.

– Как будто ничего не изменилось, – прошептал он так тихо, что я с трудом расслышала. – Здесь снова спит маленькая девочка, и я снова готов отдать ей свое сердце.

Хорошо, что он не сводил глаз с дочери. Находиться в моей старой комнате само по себе было волнительным, когда же он напомнил, как сильно любил меня еще в детстве – нет, это уже стало невыносимым.

Дамиан аккуратно снял с дочкиных ножек гольфы, стараясь ее не разбудить. Он ласково чмокнул ее в пяточку, а затем накрыл одеялом.

– Спасибо, – сказал он мне, – что позволила ей остаться.

Я кивнула, не в силах ничего вымолвить. Оставлять ее здесь было сущей мукой. Я не помнила ни единой ночи вдали от дочери.

– Может, и тебе остаться?

Дамиан словно прочитал мои мысли. Он слишком хорошо меня знал. Да только я боялась. С тем же успехом я могла бы забраться в клетку со львом.

– Ложитесь вместе. Сьерра ночует тут впервые. Вдруг испугается, проснувшись?

На меня навалилась усталость. Больше всего на свете я хотела забраться в кровать. И Дамиан прав: Сьерра не привыкла спать вдали от дома.