Она прикрыла глаза, касаясь носом теплой щеки. Потерлась, как кошка, ощутив жар О’Коннелла.

Тайлер выпрямился, с яростью посмотрев на Дилана, но замер.

Дилан нехотя опустил руку, больше не сжимая кулаки.

Продолжил дышать.

Тяжело.

Сбивчиво.

К Тайлеру, откуда не возьмись, подскочил Люк, преграждая дорогу. Он увидел это только сейчас, подоспев на помощь Дилану, но замер. Посмотрел на повисшую на Дилане Кристин и потерялся, в точности, как и все окружающие.

С прошлого года все знали, что Дилан её ненавидит.

Все смотрели.

Ждали, что оттолкнет.

По коридору пронесся звон.

Кристин не среагировала, лишь сильнее прижавшись к Дилану. Потерлась щекой об его влажную шею. Дышала с ним в такт.

Выдохни, выдохни, выдохни, выдохни.

И Дилан не моргал. В нем медленно вскипала необъяснимая агрессия. Он хотел накричать на Кристин, наругаться, чтобы больше не лезла в неприятности, не заставляла его переживать. Вследствие болезни все его чувства концентрируются и превращаются в ярость. Поэтому он широко раскрыл глаза и оторвал от себя руки Кристин, чтобы откинуть её:

– Как ты… – запнулся, чуть не проглотив язык. Кристин, с нескрываемым раздражением, начала скалить зубы. Тут же толкнула Дилана в ближайшую стену, впечатывая в холодную поверхность спиной. Дилан ударился затылком, удивившись силе Кристин. Она подскочила, подняв ладони на грудь О’Коннелла, и придавила её.

Все широко раскрыли рот.

Дилан выдохнул через нос, сжал челюсть. Зубы стиснуты. Он коснулся затылком холодной стены и поднял голову, устремив взгляд в потолок. Все его тело было напряжено, а ноздри с каждым выдохом расширялись, не сдерживая, пропитанное злобой дыхание.

Тайлер смотрел. Больше не сжимал пальцы, опустив руки. Он не верил, что в этого кретина была влюблена Эмили. А Эмили стояла рядом, обиженно насупив брови, и наблюдала за Диланом. Черт возьми, она так надеялась, что прошлая драка была за ее сердце и Дилан, наконец-то, выбрал её. Но сейчас, она увидела их связь, почувствовала её . Эмили желала такого же с Диланом. Тайлер видел это, поэтому скривил лицо и, сдерживая злость, скрылся в кабинете. За ним медленно разошлись и остальные, оглядываясь.