Все! Денис же не железный, у него больше выдержки не хватало.

Хотелось и отшлепать ее, и встряхнуть, и захохотать опять, и зацеловать до безумия… Последнее — особенно. И не только зацеловать, к слову.

У Дениса уже все тело судорогой тяги к этой женщине сводить начало. Мошонку заломило сладкой болью подкатившей потребности ее своей немедленно сделать. Член рванул, до боли врезаясь во все эти треклятые слои одежды! Застучало в голове примитивным и бешеным!

— Тала, ты точно в себя пришла? Или совсем от берега оторвалась, любовь моя?! — у него голос низким стал, прям с рычащими отголосками. Прижал ее к себе вплотную, распластав по закаменевшему телу так, чтоб она уже в полной боевой готовности пах ощутила.

— Я только во вкус вошла! — яростно вдруг отозвалась жена, похоже, намеку не вняв. — И, между прочим, запрещенное слово не говорила, — будто думала, что этим ему охоту собьет, добавила, попрекая.

— Да для меня каждое слово из твоих губ — спусковой крючок, чудо, — Шуст хохотнул, видя, что не верит.

Что ж, перейдем к наглядным примерам. Не отпуская ее от себя, спиной подтолкнул назад, туда, где стол стоял. В голове барабанила адовым напряжением эта пылающая кровь, в животе и паху огненные протуберанцы сворачивались, делая собственное тело неудобным и тесным, если Денис не в ней!

— Денис! Я тут ругаюсь с тобой! — возмутилась его девочка золотая, кажется, осознав, наконец, что дело приняло новый незапланированный и безвыходный оборот.

— А я тебе не мешаю, на здоровье. Но у меня и свои желания есть, — ухмыльнулся грубовато, реально дурея от нахлынувшего жара и потребности.

Прошелся по ее щеке языком, прихватил губы коротким поцелуем-укусом, кожу на подбородке в себя втянул до засоса! Трясти начало от нужды…

И прям отдалось в груди, когда ее пробило ответно! Уловил. Глаза заволокло, ударило в лицо румянцем, когда Денис ее буквально заставил на свой стол усесться, наплевав на стопки документов и какие-то папки. Впился голодным поцелуем в ключицу, на ходу с нее свою же кофту стягивая.

Но Тала, видимо, сейчас была не в том настроении, чтоб легко и просто признаться в своем желании.

— Денис!!! — со всем своим, новообретенным апломбом и характером, возмутилось его чудо огненное.

— Что такое, драконица моя? — хмыкнул с иронией, до обнаженной груди добираясь, прям с урчанием в рот горошину соска втянул.

И, ага, типа сделал вид, что не почувствовал, как ее руки ему в волосы забрались, крепче прижав к этой самой груди. Уже ж знает, что ее со старта до пика довести может, все точки и предел давления изучил. Выгнулась, не задумываясь, сбилось дыхание, пульс на шее ему в ладонь барабанит!