- Отпустите ее.

- А ты вообще не вмешивайся. - Секундный взгляд в его сторону.

Он и вправду отца не интересовал, теперь Лиза это точно поняла. Отец был недоволен именно ею, именно она вела себя не так, как должна была вести, и именно на нее была направлена вся его ярость. Так было всегда. От этого стало еще больнее и обиднее. Чтобы не расплакаться, она с шумом втянула в легкие воздух и прикусила изнутри нижнюю губу.

- Отпустите ее. - Самойлов стиснул руку Николая так же, как тот стискивал руку своей дочери.

Что-то в холодном, ровном тоне Макса заставило Меркулова еще раз взглянуть на него. Ледяное спокойствие и презрительная угроза в глазах. Поджатые губы, напряженные скулы. Николай посмотрел Лизе в глаза, в них читался все тот же вызов. Несколько секунд в воздухе висела тишина, нарушаемая лишь шуршанием шин проезжающих мимо автомобилей.

- Убирайся. - Он с силой оттолкнул дочь. Та попятилась и, если бы Макс не подхватил ее, упала бы на асфальт. – Но только попробуй принести нам с матерью в подоле. Только попробуй… Мы тебя не для того растили, чтобы смотреть на твои выкрутасы. Позорище.

Лизе очень хотелось закричать, что они ее толком и не растили никогда, только помыкали ею и указывали, что делать, хотелось уткнуться в грудь Макса и прижаться к нему, чувствуя такой знакомый и любимый запах его тела, его тепло. Но больше всего ей хотелось просто уйти. Именно это она и сделала: обошла вокруг машины, уселась на переднее пассажирское кресло и захлопнула за собой дверцу, будто отгораживаясь от всего внешнего мира.

Через секунду Самойлов сел на место водителя. Он тут же завел мотор, и спустя еще мгновение машина тронулась с места. Пристегнулась Лиза уже на ходу.

Ехали в тишине. Макс понимал, что, наверное, стоит что-то сказать, но нужных слов не подбиралось, а потому он просто отмалчивался. Да и что тут скажешь?

Лиза тоже не горела желанием разговаривать. Она была благодарна ему за молчание. Любой диалог, даже на отвлеченную тему, сейчас мог бы закончиться для нее истерикой. То мнимое внешнее спокойствие, которое она пыталась сохранить, было настолько хрупким, что вряд ли могло сойти хотя бы за самую хлипкую броню. Мрачная, неловкая тишина давила на уши, но музыку Макс включать не решался, а Лиза не думала об этом. Она вообще ни о чем толком не думала, безрадостные мысли напоминали вишневый кисель: тягучий и вязкий. А еще она испытывала жгучее чувство стыда.

- Остановись, пожалуйста, - тихо попросила она, когда они проезжали возле одной из станций метро.

- Зачем? – резковато спросил Макс, поглядывая на свою спутницу.