- Спасибо, - кивнула Лиза и натянуто улыбнулась уголками губ.

- Не обижайся. - Миронова посмотрела на спортсменку уже куда мягче. Взяла ее за обе руки и подбадривающе улыбнулась. – Максимилиан редкостный поганец, но сладить с ним можно. Только не давай ему спуску.

- Ты говоришь почти как Евгений Александрович. - На этот раз легкая улыбка, тронувшая губы Лизы, была куда более искренней и живой.

Перед выходом на лед Лиза окончательно распереживалась. Вспомнились и вчерашний неудачный выброс на тренировке, и красноречивое молчание тренера, и разговор с Ксюшей. Ожидая приглашения на каток, она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

- Успокойся, - шепнул ей Макс и незаметно взял за руку.

Лиза повернулась к партнеру и встретилась с ним взглядом. Он смотрел спокойно, как будто пытался передать это спокойствие и ей. Удивительно, но это подействовало, тревога не прошла, но стало значительно легче.

К ним подошел Миронов.

- Ребят, вы можете многое. Не забывайте об этом.

- Не забудем, - все так же спокойно отозвался Макс, а Лиза потихоньку кивнула в подтверждение его слов.

От взгляда Жени не укрылись их сцепленные руки, но он решил не акцентировать на этом внимание, чтобы не дергать ребят перед стартом. А у самого от сердца отлегло. Раз за руки держатся, значит не все так плохо, дошло, наконец, что результат зависит в первую очередь от них самих. Сами себе не захотят помочь, никто им не поможет.

Встав в начальную позу, Лиза замерла. Щекой она едва касалась спины Макса, ладони лежали чуть ниже его лопаток. Он чувствовал ее теплое дыхание, контрастом - ледяные пальцы. Музыка ворвалась во взбудораженное сознание как раз вовремя для того, чтобы не дать жару, зародившемуся в том месте, где соприкасались тела, заполнить собой все вокруг. Макс развернулся к Лизе, и она увидела его потемневшие, блестящие дьявольским пламенем глаза. Секундный вдох в такт музыке, первое отточенное движение, проживаемое собственными чувствами, первый шаг навстречу. Подняв Лизу в поддержку, Макс ощутил, как она растекается воском по его рукам. Она подчинялась его действиям, становясь продолжением музыки, отчаянно кидалась к нему в объятья и рисовала лезвиями коньков хитрые переплетения узоров на льду. Она выдыхала ему в губы, была мягкой, ранимой, порывистой и страстной. Она дотрагивалась до него так, что у него по телу бежали мурашки, и взмывала в воздух в тот момент, когда он отталкивался от холодной глади катка.

И когда они, закончив свою короткую программу, замерли, он снова ощущал ее дыхание на своей спине. Теперь оно было рваным, тяжелым. Ее лицо пылало, он чувствовал ее горячую щеку, а дрожащие пальцы, лежащие чуть ниже его лопаток, были очень теплыми. Все смолкло на секунду, а потом трибуны взорвались аплодисментами. И тогда стало ясно, что у них получилось все, что они могли сделать на данный момент. Пусть не все, что хотели, но хотя бы все, что могли. Лиза, улыбнувшись, помахала зрителям. Посмотрела на Макса и на какую-то долю секунды почувствовала, как от его взгляда земля уходит у нее из-под ног. Его глубокие синие глаза сейчас были и небом, и морем, и бездной, в которую она проваливалась, безрезультатно пытаясь ухватиться за воздух.