- Я тебя что, так часто о чем-то прошу?! – Лиза вошла вслед за Максом в кухню. – Максимилиан! Я с тобой разговариваю!

- Ты орешь, а не разговариваешь, - нехотя повернулся он. Кастрюлю, которую он достал из холодильника, пришлось отставить. – Может, уже отвяжешься? Ты мне кто такая, чтобы сцены устраивать?

- Действительно! – взвилась Лиза. – Как я могла забыть?! Я у тебя так… постирать, погладить, потрахаться… Отлично!

Она назвала его эгоистом, который думает только о себе, он ее – овцой и неуравновешенной истеричкой. Она ответила, что раз так, то он может валить на все четыре стороны. И Макс свалил. Принял душ, надел свежую темно-синюю рубашку, которая удивительно шла ему, брызнул на себя дорогим одеколоном и свалил. Голодный, уставший и злой. И все из-за белобрысой психопатки, устроившей ему какой-то семейный скандал. Никакого желания видеть, а тем более слышать Вику у него не было. Не прельщали даже теплая постель и вкусный сытный ужин в ее исполнении. Стоило ему немного остыть, как он сразу это понял. В последнее время она его раздражала, секс стал каким-то качественно-безвкусным, а после хотелось побыстрее свалить домой.

Взяв в окошке Макавто два бургера и стаканчик кофе, он припарковался в относительно тихом переулке. Доедая чуть теплую булку, с сожалением подумал, что утром, когда он поднялся, Лиза мариновала мясо. Сейчас он бы не отказался от куска запеченной говядины и фирменного Меркуловского чая с имбирем и лимоном. Сидит тут, как провинившийся муж, сбежавший от домашних разборок. Эта мысль вызвала новый прилив злости, он даже подумал вернуться, но упрямство и гордость перевесили. Позвонил матери. Пошла бы эта Меркулова! Через пять минут он уже ехал по направлению к родительскому дому.

- Макс, ты бы приехал как-нибудь со своей партнершей.

Маргарита Самойлова сидела на постели сына. Удивительно было, как быстро он из мальчишки превратился в крепкого красивого мужчину. Время пролетело быстро. Казалось, еще совсем недавно она водила детей на первые тренировки, а теперь… теперь сын почти ничего не рассказывает о своей жизни, а дочери нет. Рита понимала, что ничего уже не изменить, Лилю не вернуть. Она всегда учила своих детей держать удар, идти дальше, даже если кажется, что на это нет сил, и сама старалась подавать пример. Но смерть дочери стала для нее тем ударом, выдержать который было слишком трудно. Каждый раз глядя в зеркало, она видела в своем отражении дочь. И Максимилиан, и Лилия внешне были очень похожи на нее: голубоглазые и темноволосые. Только ростом сын пошел в отца, тогда как его сестра была невысокой.