Руна тоже молчала, отводя глаза. Гизела не понимала, что изменилось в ее подруге. Может быть, молчание – это знак примирения? Распорядок дня и налаженный быт не допускали никаких сбоев.

Но на следующий день молчание стало невыносимым. Поведение Руны казалось Гизеле странным. Северянка не смотрела Таурину в глаза, но старалась подольше находиться рядом с ним. Принося пленнику еду, она не ставила миску на пол и не отбегала, как раньше, а сидела рядом с франком, точно ожидая чего-то. Руна чаще приносила ему свежую воду и смотрела, как он моется. Она шила ему одежду, хотя шитьем обычно занималась Гизела. С каждым днем удивление принцессы росло. Она пыталась объяснить такое странное поведение тем, что Руна больше не строила корабль и поэтому ей нужно было как-то скоротать время. Но это не объясняло, почему Таурин так смотрел на Руну – не с ненавистью, как раньше. Его глаза светились, как два уголька.

Гизела боялась. Отказался ли Таурин от мести? Или он сошел с ума, как Тир? Что, если когда-нибудь он зайдется столь же пронзительным, столь же невыносимым смехом, как и ее мучитель? Но время шло, а Таурин не впадал в безумие.

Ночью, слыша его плач, Гизела с головой укрывалась меховым одеялом и беспокойно ворочалась, пока не находила позу, в которой можно было лежать, не испытывая боли в огромном животе и налившихся грудях.

Она все еще думала о том, почему Руна не убила Таурина.

Гизела не знала, думала ли об этом северянка, но с каждым днем напряжение росло. Руну начали тревожить странные вопросы. Раньше ей было не важно, чистое ли у нее тело. Теперь же она выходила из себя, видя на тунике из новой ткани пятна от жира.

– Нужно отстирать ее! – раздраженно кричала Руна. Гизела смотрела на подругу, не понимая ее волнения.

– Недостаточно полоскать одежду в воде! – возмущалась Руна. – От этого она не становится чистой!

Конечно, Руна была права, но до сих пор ее это не волновало.

– Как у вас стирают одежду? – набросилась на Гизелу северянка. – Моей бабушке всегда удавалось все отстирать.

Она рассказала принцессе, что на севере стирали с помощью навоза.

– Вообще-то это странно, – задумчиво подытожила она. – Как навоз может сделать одежду чистой?

Гизела пожала плечами:

– А я слышала, что для стирки используют пепел.

– Странно, – повторила Руна. – А пепел-то как может что-то сделать чистым?

Какое-то время она сидела неподвижно, а потом вдруг вскочила и опрометью выбежала из дома.

Гизела покачала головой. Может, с ума сходил не только Таурин, но и Руна? Лишь ей, пусть и самой слабой среди них, самой испуганной, да к тому же еще и беременной, удавалось совладать со своими чувствами.