***

Вопреки опасениям Индюка, день прошел как обычно. После двух пар у меня был зачет по всеобщей истории, который я успешно сдала, получив допуск к экзаменационной сессии, и с чистым сердцем отправилась на кафедру средневековой философии.

– Ланская, а вот и вы! – громко воскликнул Смирнов, обращая на меня внимания Игоря и Леши —студентов-должников со второго курса, усердно пишущих что-то за последней партой. – Пока эти господа готовятся отвечать, обсудим вторую главу вашего диплома.

– Арсений Витальевич, может быть, подожду, пока ребята ответят?

– Нет, Ланская, мы не можем откладывать нашу работу и дальше. Садитесь, – он указал на первую парту у своего стола.

– Что ты делаешь? – прошептала я.

– Молчи и рассказывай про диплом, – тихо ответил он. – Потом объясню.

Я приняла условия игры и стала говорить о своих наработках. Конечно, Дима ничего не понимал, но с умным видом слушал, изображая, будто знает, о чем идет речь. Он прервал меня, когда ребята были готовы отвечать, и сообщив, что моя работа слишком поверхностна, просил дождаться, когда закончит принимать зачеты.

Разозлившись на него окончательно, я демонстративно поднялась из-за парты и ушла в конец аудитории. Пусть это была всего лишь игра на публику, но как он смел оскорблять мой труд? Нерадивые студенты быстро разделались с долгами, и Смирнов, расписавшись в зачетках, отпустил их на каникулы.

– Дима, что за черт? – как только мы остались одни, я подлетела к столу Индюка и грозно посмотрела на мужчину.

– Лера, сегодня утром, когда ты от меня уходила, тебя видел Нилов!

– Юрка?!

– Хуже. Его брат.

– Захар?! Черт!

Сердце стало отбивать чечетку, я не выдержала, встала из-за парты и принялась ходить по аудитории. Будучи преподавателем Оболенки, Захар Нилов вполне мог быть членом здешнего общества, и тогда…

– Лер, успокойся, я ему сказал, что ты забегала до занятий из-за диплома, что задолжала наработки, – он взял меня за руку, чтобы я остановилась, но тут же отпустил, поймав мой недовольный взгляд.

– И он поверил?

– Не знаю, но я решил разыграть эту сцену перед студентами.

– Черт! Черт! Черт!