– Сама ты извращенка, раз такие мысли! – он сделал пару резких движений и чем-то щелкнул. В чулане зажегся слабый огонек. – Это был фонарик, припадочная.

От стыда я была готова провалиться на месте, но Дима благородно сделал вид, что ничего не случилось. Он осветил чулан, и мы поняли, что компанию нам составляют веники и швабры. Мы оказались в подсобке уборщицы.

– Мне кажется, мы можем выйти – сказала я, когда в коридоре стало тихо. – Если до концерта не выберемся, придется ждать, когда он закончится.

– Идем.

Смирнов открыл дверь, и мы оба практически вывалились из чулана на глазах у группы китайцев. Они захихикали, видимо, предполагая, что мы с Индюком решили немного пошалить. Дима взял меня за руку и гордо провел мимо улыбающихся туристов, за что хотелось его прибить. Но все потом. Главное – поскорее выбраться из Клементинума и рассмотреть свою находку.

Устроившись за дальним столиком уже любимого нами кафе «У Чипа», Смирнов достал шкатулку. Вещь была древняя, и мы боялись ее повредить, поэтому Дима стал ее открывать с особой осторожностью. Той же отверткой, что орудовал в Капелле, он достал из шкатулки пожелтевший бумажный сверток, положил его на стол и аккуратно раскрутил.

– Ланская, это же то, что мы искали? – внимательно рассматривая написанное от руки послание, вопросил он.

– Видишь сверху герб? – я указала на поблекший рисунок льва, держащего щит и копье. – Это герб Браге… Дим, мы нашли манифест!

– Он неплохо сохранился. Дерево его уберегло, – улыбнулся Дима. – Дело за малым, перевести.

– Язык конца восемнадцатого века отличается от современного чешского. Тогда Чехия, точнее Богемия, находилась под властью династии Габсбургов, а те старательно меняли ее язык, внедряя в него все больше немецкого.

– Я знаю, кто нам поможет, – подмигнул мне Смирнов и полез в карман за телефоном.

Он мог и не говорить, я знала, что и здесь не обойдется без вездесущей Ларисы. К сожалению, динамик Диминого телефона был слишком громким, и я была вынуждена слушать их разговор.

– Ларис, привет! – поздоровался Смирнов, услышав стандартное «алло».

– Эй, красавчик! Как успехи?

– Лар, мы нашли манифест, но нам нужен переводчик. Свой человек, понимаешь.

– Конечно, дай мне минут десять, и я пришлю тебе контакт нужного человека в Праге.

– Спасибо, что бы я без тебя делал, – довольно протянул Индюк, в очередной раз мне подмигивая, за что хотелось его удавить.

– Сама не знаю, как ты без меня… Кстати, как концерт? Не так тоскливо, как вчера?

Смирнов побагровел и отвернулся. Наивный, полагал, что так я не услышу… Но я прекрасно разобрала Ларисины слова. Значит, вчера ему со мной было тоскливо. Не удивительно, что он уснул. Индюк!