Как ни странно, после этих размышлений ему стало легче. Даже очень легко. Так бывает у лошади, тянущей непомерный груз, в который по дороге добавили еще с полтонны. Когда она посреди пути падает изможденная и думает: «Все, отскакалась… Какое небо голубое…! Сейчас сдохну… Вот и славно!»

Недолго длилось это облегчение. Лошадка не сдохла и груз никуда не делся. Тащить его все равно приходилось. Надо сделать еще самое неприятное. Попытаться объясниться со своим крестным, Михаилом Исааковичем Портницким. Ему он должен шестьдесят тысяч долларов с процентами и срок возврата истекал через десять дней.

– Колька?! Чего трезвонишь, сукин сын! – прошипел Михаил Исаакович, схватив его за грудки, вытолкнув в коридор и аккуратно закрыв дверь за собой ногой. – Тише, Анечка болеет!

Анна Львовна, жена Михаила Исааковича, женщина маленькая, на вид хрупкая, но со стальным характером. Ничто в этом доме не делалось без ее одобрения. Сам Михаил Исаакович плотно сидел под ее каблучком, впрочем, ничуть не стесняясь этого.

– Ну что, крестник? Наверное, долг пришел вернуть? – сказал негромко Михаил Исаакович, продолжая держать его за ворот плаща.

– Дядя Миша, мне чертовски неудобно перед вами. У меня… Обстоятельства… сложились…

– Да уж, Коленька, читал я про твои обстоятельства! – с нескрываемой злобой высказал он в лицо.

– Вы про газету?… Там вранье все написано! Там…

– Мы тоже с Анечкой поначалу думали, что вранье, – перебил его Михаил Исаакович. – Потом глядим, твои компании вывески меняют.

– Дядя Миша, это же рейдерский захват, пока меня не было!

– Нам то что, с этих захватов? Это твои проблемы. Сам до такой ситуации довел. Я тебе в этом не помогал. Ты долг должен вернуть до двадцатого числа, крестничек!

– Вы правы, вас это не касается. Но у меня было выдержанного леса на шестьдесят миллионов евро. Когда приехал, меня ограбили. Потом посадили в ментовку под арест. Пока я там двое суток сидел, кто-то подделал мою подпись в порту и отправил груз в Роттердам!

– Хорошо заливаешь! Груз, ментовка, Роттердам. Мне что с того? Ты деньги верни!

– Дядя Миша, я сейчас с этим разбираюсь. Я обещаю, верну все свое имущество и тогда долг вам верну, еще проценты и неустойку!

– Обещал уже, когда брал, – Михаил Исаакович, наконец, отпусти ворот его плаща, обмяк, понурился и присел на ступеньку лестницы. – Знаешь что, крестничек? Ты когда-то помог мне бизнес раскрутить. Поэтому Анечка и сказала, чтобы я ссудил тебя. Ведь ты казался человеком порядочным, – он тяжело вздохнул. – Я собирался отойти от дел. Мы в Головкино, на берегу канала, дом большой присмотрели. Гостиницу думали открыть для рыбаков. Задаток в полтора миллиона рублей внесли. До конца ноября должна быть сделка оформлена. Специально подгадали, что Коленька приедет, вернет долг и домик уже наш. Ну и где деньги, стервец!