– Знаю, что?

Евгений замер, немного расширившимися от удивления глазами, глядя в лицо Николая Анатольевича.

– Так радиограммы были! Я там все докладывал.

– Какие радиограммы? Я от тебя ничего не получал.

Даже в неярком свете из окон, освещавших дворик, было видно, как Евгений побледнел. Он вытряхнул из пачки сигарету, прикурил. Его руки заметно тряслись.

– У меня твоего адреса не было. Ты ж мне его не дал. Я, как ты велел, через Юру Захарко все отправлял. Он мне твои радиограммы передавал.

– Я велел?! Когда?

– Когда Антоныч помер, Захарко принес мне твою радиограмму, что связь теперь через него.

– Захарко, говоришь…?! – со злобой выкрикнул он. – Дай еще закурить!

Николай Анатольевич прикурил сигарету, вышел из-под грибка на дождик, сделал несколько кругов в задумчивости, вернулся обратно.

– Ты не подумал, с чего это вдруг я с тобой через Захарко общаться решил? Кто он такой?

– Как, кто?! Сам говорил, из твоих родственников… дальних… Когда его на работу принимали. А?

– Сука! – в сердцах выкрикнул Николай Анатольевич, ударил кулаком по столбу детского грибка.

Он вспомнил. Действительно, было дело, говорил такое. С трудом подавив ярость, сделал несколько глубоких вздохов и, жестко выговаривая слова, обратился к Евгению:

– Теперь напряги память и вспомни содержание всех этих радиограмм!

– В первой я дал показатели за март. Во второй написал, что попались на таможне. Импорт этих… как его… запрещенных веществ. Против меня завели дело.

– Текст сам составлял?

– Да. Но его потом Захарко правил, чтобы можно было радиограммой отправлять.

– Дальше.

– Дальше сделал, как ты велел.