– Света?! – Николай Анатольевич аж подскочил. – Да нет! Не может быть! Это все ее родственники, Юрий с тещей!

– Вот наивный! Тебя так грамотно обобрали. Естественно, не обошлось без квалифицированного юриста со связями. Только юрист твой является лишь инструментом, а заказчиком и бенефициаром – женушка. Именно она инициатор всего.

– Ерунда это! Света? У нее и так все было. Зачем ей?

– Как это, зачем? Деньги, будь они не ладны! Все из-за них, проклятых. Думаешь, ты один такой, кого жена подчистую обобрала? Не-е-е, брат! У меня штук восемь случаев было.

– Вы восемь раз были женаты?

– Я…?! Восемь раз…? Женат…?! Да упаси Господи! С чего ты взял?

– Вы же сказали, что у вас восемь случаев было.

– А-а-а, про это… Да-с, случаи были. Извини, забыл представиться. Варташ Федор Иванович, судья в отставке. За двадцать годков службы раз триста решения о расторжении брака выносил. А в девяностые, когда у некоторых стали денежки водиться, попадались дела с дележом большого имущества. Так что, знаю, о чем говорю. Эти семейные спектакли наблюдал непосредственно, из первого ряда.

– Не, нет же! Вы Светы не знаете! – воскликнул Николай Анатольевич, но уже не так уверенно. – Она не могла так поступить!

– Да, трудно поверить в предательство близкого человека, – Федор Иванович встал, вышел из комнаты, тут же вернулся с портфелем, уселся на прежнее место, выложил на стол стопку бумаг и хлопнул сверху ладонью. – Но факты, брат, факты!

Он опять встал, приосанился и громко провозгласил: «Итак, слушается дело…, – отставной судья сбился, нахмурил лоб, почесал бороду и пробормотал: – Какое же дело…? Гражданское…? Уголовное…? Административка…? Тут всего намешено… Ладно, просто дело! Слушается дело – опять громко воскликнул он, – в отношении гражданки Исаковой, в замужестве Окоповой Светланы Владимировны, при участии потерпевшего Окопова Николая Анатольевича. Отводы суду есть…? Желают ли стороны до начала процесса заявить ходатайства, сделать заявление…? Хорошо. Тогда судебное заседание объявляю открытым!» Федор Иванович приложился к бутылке, сделав изрядный глоток, сел на диван.

– Я не буду все разжевывать, – сказал он, откинувшись на спинку. – Сошлюсь на факты. А ты уж сам их интерпретируй, как хочешь. Согласен?

– …

– Начну с очевидного. Когда ты в лесах был, с женой переписывался?

– Да, радиограммы.

– Вот решение мирового судьи о расторжении брака. Оно вынесено … – он достал из стопки листок, вгляделся, – девятого июля сего года. То есть, четыре месяца назад. Вопрос. Продолжала ли она после этого писать…? А?