– Конечно я счастлива.

– Но тебя что-то беспокоит, не так ли? Я как будто перестал понимать тебя.

В тяжком вздохе Гвен отобразилась ее усталость. Это, наверное, наилучшая возможность открыть ему правду, но, когда она прищурилась и взглянула на мужа, печаль в его глазах почти лишила ее решимости. А главное, хотя Верити и побывала в доме, Гвен не знала, о чем она сказала, а о чем умолчала.

– Дело не в Кристине, верно? – очень мягко спросил Лоуренс и привлек ее к себе. – Тут тебе действительно не о чем беспокоиться. – Гвен подняла на него глаза, продолжая колебаться; он провел пальцами по ее волосам и посмотрел ей в глаза, обняв за талию. – Дорогая, правда…

Гвен перебила его:

– В Нью-Йорке она сказала мне, что между вами все было кончено еще до моего приезда.

– Я говорил тебе то же самое.

– И я ей поверила, но на самом деле она все равно хотела тебя, даже тогда?

– Когда?

– Я уже сказала. В Нью-Йорке. Разве не об этом вы говорили по телефону?

Лоуренс выглядел озадаченным:

– По какому телефону?

– Перед тем, как мы легли спать в последнюю ночь.

– Дорогая, мне тогда звонила не Кристина. Это была Верити.

Гвен отступила назад и уставилась на него:

– Но Кристина сказала мне, что она надеялась остаться твоей любовницей после того, как мы поженились.

– Это было невозможно. – Лоуренс поморщился. – Я знаю, она пыталась создать впечатление, будто между нами все еще что-то есть. Она любит провокации. Но клянусь, после нашей свадьбы у нее не было шансов! – (Слезы обожгли веки Гвен.) – Именно поэтому после нашей свадьбы я предпочел отправиться на Цейлон один – чтобы положить конец этой истории.

– Значит, ты уехал не по делам?

– Она поддержала меня после смерти Кэролайн. Я был раздавлен. Она помогла мне прийти в себя. Я должен был расстаться с ней мягко.

– Ты не любил ее?