Только Дымова такое развитие событий не устроило. Он злился. В первую очередь, на нее. Почему она вернулась к мужу? Мириться с этим он не собирался. Не только потому, что не привык проигрывать, но и по потому, что был уверен — Таня принадлежит ему одному, и точка.

Резко прижал к себе и, воспользовавшись ее замешательством, завладел приоткрытыми губами. Не ответила, уперлась ладонями в его мощную грудь и попыталась высвободиться, но безуспешно. Он не отступил, все так же яростно врывался в глубину ее рта, исследовал его языком.

И Таня не выдержала натиск смелых ласк, проиграла эту жестокую схватку и сдалась. Теснее прильнула к нему и обвила шею руками. Жар, исходивший от его тела, как раскаленная плита, плавил ее кожу, туманил рассудок и полностью отключал сознание. Ладони, блуждавшие по спине и талии, сводили с ума, вызывая тысячи мелких мурашек. Таких приятных и знакомых, что голова кружилась, а ноги подкашивались.

Стас и сам дурел от ее близости. Она действовала на него, как наркотик. Его личный опиум. Эксклюзивный сорт. Но злость, кипевшая внутри, искала выход, и он невольно причинял боль своими прикосновениями, очерчивал плавные изгибы, сжимал бедра, ягодицы, срывая глухие стоны.

Но это была сладкая боль. Потому что она жутко соскучилась по нему, по его властным поцелуям и шумному дыханию. Так долго ждала этого шага и наконец получила свою награду за пережитые мучения. Обида испепелялась в огненном кольце страсти. Все слова, брошенные сгоряча, теряли смысл — действия были куда важнее.

От переизбытка противоречивых эмоций терзал податливые губы почти до крови, но даже этого было мало. Слишком сильно хотел ее, слишком сильно нуждался в ней. Но все еще не признавал свою зависимость, в который раз списывал все на животные инстинкты и длительное отсутствие секса. Сам не понимал, насколько крупно ошибался. И сердце, бешено колотившееся в груди, было ярким тому подтверждением.

Чувство абсолютного счастья наполняло душу до краев, разгоняя тепло по всему телу. Таня до сих пор не могла поверить, что он рядом. С ней. Ее. Такой надежный и родной. Он вновь убеждал ее, что все у них будет хорошо, и она верила. Безропотно следовала за ним и отдавала всю себя.

Одним рывком стянул ненужный халат и, спустившись губами к шее, оставил очередной засос. Он, как хищник, выстраивал границы своей территории, забирал то, что принадлежало ему по праву. Приложив все свои усилия, наконец отстранился и развернул ее к себе спиной. И так позволил себе чересчур много слабостей.

Целая кипа документов с грохотом полетела на пол. Таня судорожно вздохнула от будоражащих ощущений, когда оказалась прижата к холодному стеклу стола. Каждое его касание, даже самое мимолетное, пробуждало сладостное томление внизу живота, а контраст температур усиливал его во сто крат.