Патрисия превратилась в очень хорошенькую девочку-подростка, и Лаис вдруг отчётливо увидела, что она ничего не знает об этой девочке. Это было странное ощущение. Аугусто со своими убегами-исчезновениями, был ясен, понятен и близок, а Патрисия, ежедневно присутствующая за семейными трапезами, – полна тайны и загадки.

Лаис поделилась своим смятением со свекровью. Мудрая Венансия согласилась с ней и даже назвала Патрисию непростой штучкой, но заверила Лаис в том, что вряд ли Патрисия способна на истинно дурные поступки.

И совсем особая статья была Изабела.

Когда Венансия сказала о дурных поступках, она внимательно глянула в глаза Лаис.

Они понимали друг друга.

Вялая, ничем не интересующаяся Изабела, по мнению Конрадо, должна была стать идеальной женой и матерью. Венансия и Лаис скрывали от него симптомы психической болезни Изабелы.

Если Изабела в глубокой депрессии не покидала своей спальни по нескольку дней, они говорили, что у девочки разыгралась её нездоровая печень. Модный психиатр объяснил им, что состояние Изабелы связано с задержавшейся гормональной перестройкой организма: «Она ведь становится девушкой», – и посоветовал не концентрировать внимание. Лаис видела, что старшая дочь глубоко несчастна, но все попытки сблизиться с нею оказались тщетными. Понимала Лаис и то, что по человеческим качествам Изабела чище и добрее Патрисии, однако, хитрая Патрисия сумела создать Изабеле репутацию психопатки и злюки.

Лаис тревожилась за судьбу Изабелы и совсем не разделяла мнение мужа о ней как о существе милом сердцу, но малоинтересном. Она материнским чутьём угадывала, что Изабелу гнетёт тайна.

Иногда от Лаис требовалось большое усилие, чтобы сохранять в своём доме образ безмятежной и весёлой мамочки. Она и в мыслях не держала изменить мужу или завести интрижку, но всё чаще и чаще ей хотелось побыть одной или с таким наивным и чистым человеком, как Буби.

Внутреннее напряжение жены не мог не почувствовать Конрадо. Ведь они были теми избранными, о которых говорят, что достаточно дотронуться до одного, как другой это почувствует.

И Конрадо всё более и более убеждал себя, что жена, почувствовав, что «жизнь прожита зря» – без романов, без всей этой таинственной женской чепухи, – решила наверстать упущенное. Недаром же её самой близкой подругой были Рутинья, не отличавшаяся особо нравственным поведением. Однажды Конрадо раскрыл книгу, которую Лаис прилежно читала последнее время. Это был Ибсен. И, конечно же, закладка лежала между страниц «Норы», и, конечно же, Конрадо прочитал в этой пьесе совсем не то, что было близко Лаис, хотя не увидеть это, казалось, было невозможно.