– Значит, он платит и… ничего не просит взамен? Доченька, может, правильнее взять эти деньги в долг?

– В долг? А чем расплачиваться?

Женуина молча, посмотрела на дочь. Мерседес не выдержала этого взгляда, резко отвернулась, сняла с полки чемодан и принялась бросать в него вещи.

– Постепенно расплатились бы… – тихо сказала за её спиной Женуина.

– Мама, да ты что, в своём уме?! – Мерседес резко обернулась. – Неужели ты думаешь, что за барахло, которое ты продаёшь, можно собрать настоящие деньги?

– Можно. Мы же собрали что-то. Кстати, куда ты дела деньги? В сумке почти ничего не осталось. Ты их потратила? На что?

– Хочешь, скажу честно? Я купила себе кое-что из одежды. Я же не могла гулять по Европе как нищенка или как ты!

– Но я не виновата, что мой чемодан где-то застрял.

– Меня это больше не интересует. Пока ты на глазах у всех разыгрывала из себя клоуна, я занималась делами. Мы улетаем, поняла? Собирайся.

– Мерседес! Подожди секунду! Говори помедленнее: я с трудом тебя понимаю. Объясни мне, мы что, сегодня улетаем?

– Сегодня, сейчас! Я уже заказала билет, слышишь. Через час мы должны быть в аэропорту. Лечу я, ты и Дуглас… Не надо лишних вопросов, ради Бога…

– Так, значит, мы улетаем домой? Я готова! Правда, ещё не совсем. Но раз уж пошла такая спешка, считай, что готова. Господи, как я рада. Диего жив, и мы летим домой.

– Только без фокусов.

– О чём ты, Мерседес?

– Видишь ли, Дуглас был свидетелем твоего «представления» там, внизу. А теперь представь себе, что будет, если он узнает, кто ты на самом деле.

– Но я на самом деле твоя мать!

– Да, но в такой одежде, с такими манерами, походкой ты скорее напоминаешь нищенку, чем благопристойную даму, понимаешь?

– Я и вправду поистрепалась немного.

– Мам, Дуглас парень… богатый, понятно? Адвокат. Так неужели ты хочешь, чтобы он… чтобы он… подумал, что у меня такая страшная мать?

– Я действительно так плохо выгляжу, так плохо?