– Аугусто, насколько мне известно, когда небогатому человеку достаются хорошие деньги, он тратит их на более дорогие вещи. Скажем, на новую машину, – Мерседес сбавила тон, в глазах её засветился интерес.

– А я как раз собираюсь продать своё такси, чтобы спокойно заняться коммерцией. И кто знает, если дела пойдут неплохо, может, ты примешь меня?!

– Ты хочешь купить меня с потрохами, Аугусто, не выйдет! И ещё ответь мне: зачем ты пригласил к себе эту девчонку? Чтобы затуманить ей мозги своей добродетелью?

– Ха-ха-ха… Конечно, ты зашла ко мне не только из-за мамы. – Аугусто обнял Мерседес. – Твоё искреннее желание спасти свою мать я приветствую, но гораздо больше меня радует твоя наивная ревность, Мерседес. Эта девушка – подруга Лоуренсо и неплохо разбирается в своём деле. Она дизайнер, но, если хочешь, можешь заняться домом сама. Это было бы просто великолепно! Замечательно, потому что, говоря по правде, я затеял всё это ради тебя. Перебрался сюда, только чтобы находиться поближе. – Рука Аугусто гладила загорелую спину. – Я предложил твоей маме купить магазин, ибо знаю, что ты не хочешь видеть её уличной торговкой. Я сделаю для тебя всё, что пожелаешь, потому что ты нравишься мне. Я понятно говорю или нет? – Рука перебралась за вырез. – Пока ты была в Испании, я даже купил диск с испанской музыкой, чтобы хоть как-то приблизить тебя. Хочешь, пойдём в комнату, послушаем? Я поставлю совсем негромко, ладно? Фламенко. – Аугусто потихоньку вёл Мерседес к дверям спальни.

Дуглас прогуливался вокруг машины, поглядывая в сторону улицы, откуда должна была появиться Мерседес. А Мерседес в это время стонала и вскрикивала в объятиях Аугусто.

Аугусто недаром не мог отсохнуть от этой девчонки с затуманенными голубыми глазами. Испанская кровь отца Мерседес соответствовала не менее пылкой индейской крови, тёкшей в жилах Аугусто. А может, древняя полу-ненависть-полу-любовь конкистадоров и коренных жителей индейцев через три века эхом отозвалась в неодолимой тяге плоти. Они лепетали бессвязные слова, выспрашивали друг друга об изменах, снова лепетали и снова выспрашивали. Бедный Дуглас второй час маялся возле машины. Наконец он решительными шагами направился к дому Мерседес.

Женуина в ситцевом халате, напевая и пританцовывая, мыла шваброй пол, когда раздался звонок в дверь.

– Это ты, Зели? – Женуина распахнула дверь.

На пороге стоял тот слащяво-красивый мужчина, с которым Мерседес летела из Барселоны. У Женуины сжалось сердце: вот так когда-то позвонил в дверь голубоглазый хлыщ Вагнер и увёз Мерседес. Сколько ночей проплакала потом девочка!