– Завтра я позвоню тебе, как только вернусь, если, конечно, рейс не задержат.

– Слушай, а ты не помнишь, как зовут ту женщину, которую разорил отец Мерседес? – вдруг, словно невзначай спросил Дуглас. – Я вспомнил о ней потому, что Мерседес собиралась сделать со мной, то же самое.

– Она жила у доны Эмилии, но потом она вернулась к себе в Сан-Паулу. По-моему, её зовут Мария Сесилия Монтесинос.

– Известное имя... Бедняжка! Хорошо, я буду ждать твоего звонка. Ты стала потрясающей женщиной, просто красавицей.

Флавия действительно была хороша в шёлковой пижаме с широкими брюками.

…Диего немного выждал после скандала на дне рождения, и заявился в контору к Жордану. Он снова был в белой шляпе и белой безрукавке: почему-то теперь он предпочитал колониальный стиль.

– Да гони ты его! – сказал Жордан Дугласу.

– Нет, погоди, он ещё может оказаться полезен. Ведь нас интересует женщина по имени Мария Сесилия? Меня, во всяком случае. И его она когда-то интересовала.

Когда Диего вошёл в кабинет, Дуглас заявил ему прямо:

– Вы всё-таки большой нахал, Эстеван-Диего. Нахал и обманщик!

– Ну-у, не вам мне это говорить, – улыбнулся своей волчьей улыбкой Диего. – Я рад, что ты здоров, а то одно время казалось, что тебе осталось жить считанные дни...

– Сеньор Эстеван, я не говорю вам сейчас «нет» по поводу нашего сотрудничества, но я говорю, что я должен подумать, – сказал Жордан.

Диего встал и удалился, вежливо приподняв шляпу.

Теперь у доктора Конрадо постоянно болело под левой лопаткой и отдавало в пальцы. Он скрывал эту боль от всех, но иногда его выдавало невольное движение: он начинал тереть левое плечо.

– Конрадо, что у тебя с плечом? – спросил один раз Леандро.

– Ничего. Просто я слишком долго играл в теннис.

– Но разве ты левша?

– Отстань, Леандро, ну, может быть, при ударе слева… потянул связки.

– А я думаю, что тебе надо показаться врачу.