В ответ он вернулся к кровати.
– Нет. Это всё неправильно.
Если скоро она скажет "да", а негодование художника перевалит возможное, если через десять минут медсестра попросит уйти, то сейчас есть время. У них друг на друга есть немного времени. Устроив цветы и картину на небольшую тумбочку рядом, художник приподнял одеяло и лёг рядом с Таней, скрестив руки на своей груди.
– Что ты делаешь?
– Исполняю своё желание. Ты же исполняешь своё – соглашаешься на брак с подонком ради операции. Я исполняю своё.
Таня закрыла лицо ладонями. Раз, два, три…
– И что это за желание?
– Просыпаясь утром, видеть тебя рядом в кровати. Время девять утра и мы в постели, рядом. Тебе удобно?
Юра повернулся на бок, чтобы можно было смотреть на профиль девушки. И по возможности целовать её, смягчая боль по телу.
– Ты ненормальный.
– Да. Тебе это не нравится?
– … Совсем ненормальный.
– Молчание – знак согласия, значит, тебе нравится, что я псих.
Таня повернула голову, насколько это было возможно, чтобы видеть злющие, гневные ярко-зелёные глаза, которые даже в больном состоянии видели девушку красивой, прекрасной, нужной. Ему одному.
– Ты меня ревнуешь. Прямо сейчас.
– Нет. Это не ревность.
– А что тогда?
– Я люблю тебя, поэтому так смотрю.
Таня затаила дыхание.