По той же траектории, по которой ночью проходились её острые ноготки, то дразняще оцарапывая, то вонзаясь со всей силы, до боли и крови.

Серебристая точка маячка начинает успокаивающе моргать на карте как раз в тот момент, когда передо мной уже раскрываются двери лифта. И собственное отражение заставляет меня вздрогнуть, в первое мгновение показавшись стоящим внутри незнакомцем, а потом я поспешно вытираю ладонью оставшиеся на лице следы от её помады, а заодно пытаюсь стереть с себя какую-то ужасно глупую, мечтательную, ребяческую улыбку.

Я добился от неё самого главного — того единственного шага навстречу, о котором так долго грезил. Пусть даже пришлось сделать его самому, поддавшись её провокациям и хрупким рукам, притянувшим меня с решительной злостью.

И теперь, чего бы мне это не стоило, я ни за что не позволю ей снова бегать от меня, играть в эту блядскую, сводящуюся с ума молчанку и делать вид, словно ничего не произошло и всё это ничего не значит.

Значит, ещё как значит. Мы оба знали об этом с самого начала и не забывали все десять лет.

Жаль, что дождавшись друг друга спустя столько времени, пронеся свою влюблённость, зависимость, болезнь через все выпадавшие на нашу долю испытания, найдя достаточно сил, чтобы переступить через обиду и гордость, мы снова допустили ту же самую досадную ошибку, поддавшись чувствам, эмоциям и обоюдному дикому желанию. И снова оставили столь необходимый нам обоим разговор на эфемерное, расплывчатое «потом».

Я до сих пор не могу смириться с тем, что то, первое «потом» десятилетней давности так и не наступило. Не могу перестать винить её в том, что сбежала, не позволив мне объясниться и не оставив нам ни единого шанса. Не могу унять ненависть к себе, оттянувшему самое главное, самое жизненно важное, самое тяжёлое признание до того момента, когда оно уже потеряло всякий смысл.

У меня действительно получается нагонять её очень быстро, а отчаяние, заставившее оторопеть в первое мгновение при виде пустой кровати, постепенно вытесняется едкой и концентрированной яростью, поднимающейся со дна всех эмоций и грозящей вот-вот хлынуть через край.

Думаю о том, как мелкие капли дождя скользят по коже настолько разгоряченной, что кажутся совсем ледяными. Убеждаю себя, что очередной приступ моей злости закончится для нас только по одному из уже заранее известных сценариев: ссорой или диким сексом; но ничто из этого не поможет нам наконец-то разобраться в том дерьме, в которое мы превратили собственные жизни. Вглядываюсь в стремительно движущийся вдоль набережной маячок и напоминаю себе, что ещё год назад просто следить за её передвижениями вот так считал за счастье.