Мне страшно, Кирилл. Мне очень страшно.

Закрываю глаза и прижимаю руку к карману брюк, который раз за последние несколько минут разверзнувшегося ада проверяю, что телефон там. Будто он — моя последняя и единственная надежда на спасение.

Тише, тише. Тише, Ма-шень-ка.

Нас постепенно оттесняют в сторону эвакуационного выхода, аккурат с торца огромного офисного здания, как никогда напоминающего стеклянный лабиринт, выбраться из которого кажется почти нереальным. И я слышу треск и звон разбивающегося, лопающегося от возрастающей температуры стекла, пронзительный визг, наполненный ужасом, стук пульса у себя в ушах, но не понимаю, что из этого на самом деле реально.

Просто не хочу верить, что реально — всё.

— Вика! Вика! — различаю имя Никеевой сквозь плотный гул раньше её самой, растерянно оглядываюсь по сторонам и замечаю прорывающегося к нам сквозь толпу Лирицкого, расталкивающего всех на своём пути.

— Там Илья, — тормошу её, запоздало замечая, с какой силой внешне хрупкие пальцы подруги впиваются в моё предплечье. У неё шок, ступор, и глаза с расширившимся до предела зрачками пустым и лишённым осознанности взглядом бегают из стороны в сторону, не фокусируясь ни на одном предмете.

— За мной, в машину! — командует он и, не теряя времени, хватает Вику под локоть и тянет нас обоих вслед за собой, выталкивает на переполненную людьми лестницу, почти полностью затянутую дымом. Его так много, что идущие рядом люди выглядят расплывчатыми силуэтами, мельтешащими в панике тенями, сшибающими друг друга с ног.

Кажется, что этот кошмар никогда не кончится. Семь этажей превращаются в бесконечную дорогу, в миллиард ступенек, по которым приходится идти на ощупь, цепляясь за обжигающе-горячие перила или хватаясь за любого идущего рядом человека. И на отдалении тревожно мечущихся в голове мыслей сидит воспоминание далёких школьных лет, призывающее пригнуться, дышать через ткань, постараться избежать отравления угарным газом. Но чем тяжелее становится дышать, тем с большим страхом, поддаваясь мимолётным импульсам, я вытягиваю шею и жадно выхватываю новую порцию ядовитого воздуха, закашливаюсь и еле сдерживаю рвотные позывы.

— Сюда, сюда, выходим! — командует чей-то мужской голос, с каждым шагом становящийся всё ближе, и сердце подпрыгивает в груди от осознания того, что мы почти добрались до выхода. А потом замирает и разгоняется ещё быстрее прежнего, ведь я уверена, что всё это происходит из-за меня.

Какие-то события, даты, разговоры, цифры — всё кружится в стремительном хороводе и разлетается в стороны, чтобы спустя секунду попытаться собраться вновь, сложиться в чёткую последовательность, выверенный алгоритм. Сосредоточиться никак не выходит, но мозг орёт громче тревожной сирены и повторяет настойчиво, что сюда пришли за мной. Именно за мной.