— Пришлось решать очень много вопросов, совсем не было времени.

— Ну-ну, — недовольно хмыкает она и тут же вздыхает, заметно смягчает тон голоса: — Как ты вообще?

— Ты же знаешь, у нас не было тёплых родственных чувств друг к другу, — максимально сглаживаю формулировки, стараясь звучать равнодушно и спокойно, — горевать по нему я не буду.

— Я подумала, ты можешь быть дезориентирован и растерян.

— Из-за внезапно свалившегося на меня богатства? Или острой нехватки пренебрежения и презрения в свой адрес?

— Ой, теперь я поняла, что ты действительно в полном порядке, — отмахивается она от моего сарказма и тут же перескакивает на свою любимую тему: — Самое время подумать о себе и взять отпуск. Съезди куда-нибудь на недельку, отдохни как следует. Вот и Серёжа говорит, что если много работать и постоянно перенапрягаться…

— Серёжа — ветеринар, — со смешком перебиваю её нравоучения, за последние лет пять выученные уже наизусть.

— А ты и пашешь, как конь! Так что прислушайся, а не ёрничай!

— Уже, Саша, уже. Прямо сейчас еду в Санкт-Петербург.

— Столько лет тебя знаю, и всё равно не понимаю, — замечает она вполне искренне, озвучивая то, о чём сам я думал на протяжении почти всего нашего непродолжительного брака. Как бы хороша, добра, прекрасна она не была, мы жили в параллельных реальностях, не имевших ни одной точки соприкосновения. С Сашей я никогда не мог быть собой, не мог в полной мере поделиться тем, что на самом чувствовал, чем занимался, чего хотел достичь. Она бы не поняла. Не приняла. — И что ты там собираешься делать?

— Предложение руки и сердца.

Саша коротко смеётся и разговор между нами сменяется на обоюдное и многозначительное молчание, которое я выношу на удивление стойко, хотя последние десять дней всеми силами стараюсь избегать любой тишины, зная, что рано или поздно её прервёт очередной дикий крик в моей голове.

— Ты не пошутил? — на всякий случай уточняет она, и от спешки практически сьедает последнее «л».

— Не пошутил.

— Это… та самая девушка?

— Та самая, — вроде просто повторяю за ней, но внутри что-то трещит, искрит и взрывается фейерверками от этих слов. Меня встряхивает, обдаёт жаром и сразу следом — холодом, приходится крепче сжимать ладони на руле и убирать ногу с педали газа, пока машину не повело таким же опасным креном, как меня.

Не могу думать о ней и оставаться спокойным. Не могу сосредоточиться на ни чём, чёрт побери, стоит лишь напомнить себе, что я впервые вот так еду к ней. За ней.

Притормаживаю у обочины и стараюсь унять сердцебиение, достигшее такой силы и скорости, что от него моё тело колотит, как в лихорадке.